9 мая 2023 (вторник). Равенна

Новый рекорд по количеству сннмков сегодня. Равенна – город, где хочется давить кнопку… да вообще не снимая с неё палец. Она удивительная, даже поразительная. Потому что всё интересное в ней красиво, а всё красивое – таит необыкновенную историю.

Рутина

Непредвиденные задержки при покупке билетов на вокзале бывают, конечно, не только в Италии. Просто об итальянских писать интереснее: это не так обыденно. Даже можно лишний раз порадоваться: во как здесь меня ещё отметили.

На сей раз первый билетный автомат отказался принимать наличные только в момент оплаты. Хотя монето- и купюроприёмником он оборудован; это я, наученный горьким опытом, проверил заранее. Второй – мои финансовые средства благосклонно принял, но потом, подумав, сообщил об отсутствии сдачи и вернул всё до копеечки. Я не сразу врубился в причину недоразумения и пошёл на второй круг, хотя без сдачи у меня не было. Всё это происходило весьма неторопливо. Он ведь железный; ему успевать на поезд не надо. Только с третьим автоматом (хорошо, что станция крупная, и их много) всё у нас сладилось. Итого за целых 4 минуты до отправления я прибежал к поезду. А он, конечно же, и не подумал вовремя отправиться. Зачем ему оно надо, коль я, несмотря на все препоны, успел?

Ага, вот и причина задержки. Вскоре после отправления на связь вышел кондуктор и объявил об изменении маршрута. Пассажиры до некоторых станций (он перечислил) поедут от определённого места на автобусе. Недавние ливни на севере Романьи что-то там повредили в железнодорожной инфраструтуре. Получается, опять решали, везти нас или пешком отправить. Тут даже не так далеко, как от Рима до Лечче.

Ещё от имени «Трениталии» поздравляли пассажиров с Днём Европы. И такой праздник есть, 9 мая отмечают. Победу-то над германским нацизмом в Европе вчера ещё отпраздновали.

Кто Троицу не любит

Римская империя – образец государственного устройства, права и высокоразвитой культуры, перед которым преклонялись поколения мыслителей и строителей новых держав. Её система управления, военная организация, нормы и представления об общественном благе служили эталоном многие века после того, как сама империя стала достоянием империи. Рим не только объединил огромные территории и разноплеменные народы, но и заложил основы той модели цивилизации, к которой стремились империи Средневековья и Нового времени.

И если начиналась Римская империя в Риме, то закончилась она в 476 году в Равенне. Точнее, здесь закончилась Западная Римская империя, а Восточная (то есть Византия) после этого просуществует ещё немало веков. Но что это за Римская империя, если в ней нет Рима?

Заселённая не позднее V века до н. э. Равенна начинает играть сколько-то заметную роль во времена императора Августа, который решил устроить здесь военно-морскую базу. Благодаря развитой сети речных проток, дополненных каналами, и множеству лагун в Северной Адриатике в то время было можно плавать от портового пригорода Классис южнее Равенны до самой Аквилеи (это 177 километров по прямой), не выходя в море. Примерно вполовину меньше расстояние до Кьоджи, так что тему итальянской Адриатики я теперь, получается, почти что закрыл. Разве что, в дельте По побывать осталось.

С конца III века Римская империя то существовала как единое государство с централизованным управлением, то делилась на независимые части, каждой из которых правил собственный цезарь либо август. В результате западная и восточная части империи всё более обособлялись. Разделение 395 года могло стать очередным, но стало окончательным: единого правителя на всей территории более никогда не было. Западной столицей стал Медиолан (нынешний Милан): Рим с его много о себе мнящим Сенатом и беспокойными горожанами императорам давно уже не нравился. Однако из-за уязвимости Медиолана перед варварскими нашествиями в 402 году император Гонорий решил перебраться в Равенну. Её преимуществом было расположение. Во-первых, город прибрежный. Часто проигрывая варварам на суше, Рим сохранял доминирование на море. Во-вторых, окружавшие Равенну малярийные болота (это вообще был бич северной части итальянской Адриатики) служили дополнительной защитой от вражеского вторжения.

К позднеимперскому периоду (V веку) относятся самые старые сохранившиеся постройки Равенны. Отмеренный империи формальный срок подходил к концу, а де-факто она уже прекратила существование. Окраины центральной властью не контролировались, а императоры назначались и свергались состоявшей в основном из варваров (включая военачальников) армией. В 476 году такой предводитель Одоакр принудил императора Ромула Августа к отречению. Эта дата считается концом древнего мира и началом Средневековья.

Одоакр не возвёл на трон Запада кого-то другого, а объявил о воссоединении империи. Формально он признал власть восточного (константинопольского) императора Зенона, а фактически стал первым варварским королём Италии. Номинально никакого королевства у Одоакра ещё не было, оно появится чуть позже. В 488 году рассорившийся с Одоакром Зенон натравил на своего «подчинённого» остготского вождя Теодориха. За несколько лет тот завоевал северную Италию. Но взять хорошо укреплённую и снабжавшуюся с моря Равенну не мог, пока не мобилизовал в Римини достаточное для блокады порта количество кораблей.

Крепость Равенны всё равно оставалась крепким орешком, и ситуация напоминала патовую. В 493 году Теодорих и Одоакр при посредничестве равеннского епископа заключили договор о совместном правлении. 5 марта Теодорих вошёл в город, а 15 марта на пиру убил Одоакра, его родственников и соратников. Так у варварских королей было принято, ничего личного. Причём слово «король» тогда означало не правителя суверенного государства, а просто племенного вождя. В этом качестве Теодорих был сувереном над своими соплеменниками остготами. А Италией он правил по-прежнему как бы в качестве наместника императора, фактически будучи от него независимым. В 540 году остготы перенесли свою столицу из Равенны в Тицин (нынешнюю Павию).

Остготы в основном сохраняли римские порядки, считая собственные обычаи обязательными только для себя. Такой же подход они исповедовали в религиозной сфере. Сами остготы исповедовали арианство – учение александрийского пресвитера Ария, не признававшего единосущность Христа Богу-Отцу и, тем самым, отрицавшего концепцию Святой Троицы. Арианство было ещё в 325 году объявлено на первом Вселенском соборе в Никее ересью, но это едва ли сильно впечатлило ариан. Остготы концептуально не воспринимали идею, что где-то за морями лучше знают, как им молиться. И сами к другим со своей правильной верой не лезли. Даже язычникам, которых в Италии оставалось ещё много, при них вышло послабление.

Однако в Средние века толерантность была не в тренде, и в Константинополе на эти левацкие замашки смотрели косо. Ведь сегодня они Троицу не привечают, а завтра что – гей-парад проведут?! Наверное, примерно так рассуждал император Юстиниан I, когда в 535 году решил захватить Италию. Или же он просто где-то подцепил бациллу восстановления Римской империи. Надо сказать, он сравнительно преуспел в своём начинании. В смысле, Италию с Римом он захватил, хотя это заняло 19 лет, и даже не только её. Но от того, чтобы контролировать хотя бы бо́льшую часть территории бывшей Западной империи, остался далёк.

Вновь став при византийской власти в 539 году общеитальянской столицей, Равенна пережила новый подъём, и большинство её значительных исторических памятников относятся именно к этому периоду. Впрочем, долго радоваться приообретениям на западе Византии не довелось. Во-первых, в 542 году разразилась первая опустошительная пандемия – т. н. «Юстинианова чума». Во-вторых, уже при преемнике Юстиниана Флавии Юстине в 568 году в Италию вторглись лангобарды и захватили её мало не всю. Равеннский экзархат, как я уже упоминал, продержался с некоторыми перерывами до середины VIII века, но то была лишь невеликая часть итальянской территории. В качестве утешения – лангобардам пришлось довольствоваться Павией в роли столицы. Не уверен, впрочем, что они сильно расстроились.

После разгрома лангобардов франками в Равенне утверждается власть местного архиепископа. Тот и прежде был фигурой влиятельной и даже позволял себе спорить как с папой, так и с Константинополем. Теперь же отбивать наскоки Рима ему помогало покровительство франкских, а затем германских владык. Когда очередной папа спрашивал очередного императора, когда уже он получит обещанное Пипином Коротким ещё в 754 году, император ответствовал в стиле Остапа Бендера: «Говорят тебе латинским языком – завтра, значит завтра». И архиепископа сменить на лояльного папа не мог, потому что по освящённой веками традиции тот избирался местным духовенством, заинтересованным в сохранении автономии. Полновластие папы римского в церкви – это сильно более поздняя история, а до Великого раскола сама постановка вопроса об единоначалии в церкви показалась бы странной.

Игравшая заметную роль в империи Каролингов Равенна в империи германской стала терять значение. Береговая линия отодвинулась от города, и он перестал быть важным портом. В 1116 году на фоне пресловутой «борьбы за инвеституру» между папой и императором архиепископ Гуальтьеро отказался от автономии и подчинился Святому престолу. Однако в городе к тому времени уже сформировалось гражданское самоуправление, в котором обычным для Северной Италии образом с переменным успехом и сменой лагерей боролись гвельфы с гибеллинами. В Равенне, впрочем, с середины XIII века гвельфское правление было вполне устойчивым и привело к образованию синьории.

В 1441 году папа решил покончить с вольницей руками Венеции. Формально это была передача в аренду, но платежи папскую казну вскоре поступать перестали. Однако и возвращать имущество Светлейшая республика не спешила. Собственно, ничего другого от неё и не ожидалось. Пришлось папе затеять с Венецией полноценную войну, и в 1509 году Равенна стала вполне заурядной частью Папского государства. Где и оставалась до самого Рисорджименто.

Рассказывать о Равенне я буду без сюжетных ухищрений – следуя тому, как сам её видел. То есть по своему тщательно составленному маршруту, построенному не столько на какой-то исторической или культурной идее, сколько на желании увидеть по максимуму, при этом по возможности не убившись. Первая достопримечательность – ближайшая к вокзалу церковь Иоанна Богослова.

Церковь на этом месте построена в 425-434 годах по приказу Галлы Плацидии – дочери императора Феодосия I Великого и регентши Западной Римской империи в правление своего малолетнего сына Валентиниана III. Окончательно её архитектурный облик сформировался в XIV веке после ряда перестроек, но некоторые черты древнехристианских базилик сохранились. Например, крупная апсида, продолжающая традиции римских экседр.

А фасад с такого небольшого расстояния снимать пришлось, потому что перед ним ограждённый двор. Обычный для древних базилик квадропортик-атриум до нас не дошёл, но пространство, что он прежде занимал, обозначено стеной. В ней есть готический портал, который даже интереснее фасада смотрится, но освещение было совсем не подходящее для его съёмки. Фасад-то при контровом свете я кое-как «вытянул», а портал снимабелен только после обеда.

Если совсем честно, это даже не XIV век, а по большей части новодел. После бомбардировок во время второй мировой от церкви мало что осталось. Но, как ни странно, устояла и даже почти не пострадала романская колокольня X века.

Никакого особого убранства, как видите, нет – видимо, поэтому посещение этой церкви бесплатное. Разве что по стенам развешаны фрагменты напольной мозаики начала XIII века, извлечённые из-под позднего пола и помещённые на квадратные панели в XVIII веке.

Довольно примитивные, я бы сказал. Даже далеко не Отрантский собор, где мозаики заметно более ранние, а про лучшие римские образцы и говорить нечего.

На площади Аниты Гарибальди, куда выходит стена фасадного двора, стоит установленный в 1888 году памятник павшим за свободу и независимость Италии.

Неподалёку во дворике расположился один из числа главных древнехристианских памятников Равенны – арианский баптистерий, построенный в первой половине VI века. Как-то так занятно получилось, что экстерьер его я не запечатлел. Да и не особенно об этом жалею. Он, конечно, малость поинтереснее трансформаторной будки выглядит, но разве что малость. Это вообще характерно для равеннских объектов, которые снаружи выглядят неброско. Да и внутри древний кирпичный восьмиугольник кажется скучноватым.

За что, спрашивается, 2 евро дерут (причём оплатить на месте можно только 2-евровой монеткой в специальный автомат)? А за то, что надо поднять глаза вверх –

там-то и находится то, за что баптистерий попал в 1996 году в список Всемирного наследия ЮНЕСКО (объект «Раннехристианские памятники Равенны»).

Сцена Крещения в баптистерии понятна, но её решение у человека, привыкшего к более поздним изображениям, вызывает вопросы. Точнее, один вопрос: кто этот полуголый мужчина слева?! Неужто Бог-Отец? Но тогда это уже Троица, а ей в арианском культовом сооружении не место. Искусствоведы каким-то образом установили, что это олицетворение реки Иордан, то есть персонаж решительно языческий. И что также для более поздних изображений нехарактерно, это полная нагота Иисуса. Который, к тому же, безбород и отнюдь не худощав.

Вокруг центрального изображения расположились 12 апостолов, обращённых к Престолу уготованному – трону, на котором Христос будет восседать во время Страшного суда.

Арианский собор, при котором находился баптистерий, позднее переосвящён в церковь Святого Духа и в XVI веке полностью перестроен. Ныне он считается настолько малоценным, что этот храм передали в пользование румынскому православному приходу. Впрочем, в этом есть некая логика: схизматикам – схизматиково.

А ещё неподалёку на углу улиц Рома (Римской) и Джозуэ Кардуччи растёт дерево гингко билоба. Не в ботаническом саду и даже не в парке, а просто на улице. Словно здесь не Италия, а Гонконг какой-нибудь.

Виа Рома

По Виа-ди-Рома – главной оси города в меридиональном направлении – станем дальше двигаться на юг, потому что там сразу несколько важных достопримечательностей. Первая – базилика Сант-Аполлинаре-Нуово.

Посвящена она легендарному первому епископу города Аполлинарию Равеннскому, который-де вместе с апостолом Петром прибыл в Рим, а потом Пётр отправил его проповедовать в Равенну. Как ни странно, Аполлинарий не мученик; даже в то трудное для христианства время он сумел мирно скончаться от старости в 75 году. Новой (nuovo) базилика называется, потому что к моменту, когда в неё перенесли мощи святого, в городе уже была посвящённая ему церковь. Точнее, грамматически «новой» является не базилика, а сам Аполлинарий, поскольку слово использовано в мужском роде. Тут я припомнил «нового Иисуса» в Неаполе. Получается, так в Италии принято: старыми и новыми считаются не храмы, а святые, которым они посвящены. Это может показаться нелогичным, но если вспомнить, что в одном городе могут существовать несколько церквей, посвящённых Богородице с различными добавками, становится немного понятнее. Например, в Венеции есть церкви Santa Maria della Salute (Девы Марии Избавления/Здоровья), Santa Maria Gloriosa dei Frari (Славной Девы Марии францисканцев), Santa Maria Formosa (Девы Марии Прекрасной) и так далее. Последнее именование вроде бы традиционное, а не официальное, но оно также отражает принятый способ их образования. Дева Мария как бы и одна, и в то же время их много разных. У нас логика иная: церковь будет называться по празднику (Покрова Пресвятой Богородицы) или по иконе (Владимирской иконы Божией Матери), а не по атрибутам; неподобающее размножение святых особ не практикуется. Может, ещё и поэтому итальянский подход кажется странным. Хотя, казалось бы, где я и где православная традиция?

Вообще, базилика святого Аполлинария старая, её построил в 505 году как собственную дворцовую вероломный Теодорих. Конечно, без позднейших инвазий не обошлось. Колокольня добавлена в IX-X веках. Причём цилиндрическая форма для романских колоколен вообще не типична. А в Равенне они почти все все такие, это одна из архитектурных «визитных карточек» города. Лоджия-нартекс перед фасадом пристроена в XVI веке, а первоначально перед входом также располагался атриум в виде квадропортика.

Толпу детей заметили? Велика ли важность, казалось бы; я и прежде школьных групп немало видел. Даже жил с ними в Градо в одной гостинице – и ничего, не чихал. Так что поначалу я недооценил масштаб катастрофы.

Здесь уже есть на что посмотреть, так что посещение платное. Я купил единый билет в 5 раннехристианских мест за 12,5 евро. Все они стоят посещения, за что попало в Равенне денег не берут. В интерьере Сант-Аполлинаре-Нуово видим мешанину разных эпох. Но откровенной инвазией кажется разве что плафон, нак котором я разглядел дату 1611 под гербом кардинала Бонифацио Каэтани, апостольского легата Романьи в 1606-1612 годах (справа). Видимо, его попечением новый потолок и появился. А главное, ради чего сюда ходят (и детей приводят) – мозаики, которыми украшены обе стены центрального нефа. В апсиде, где мозаики тоже максимально напрашиваются, ничего такого нет, потому что главная апсида была разрушена землетрясением и выстроена заново в XV веке. Был момент, когда пострадала и сама церковь. Причём во время не второй, а первой мировой войны. Равенна стала первым итальянским городом, когда-либо подвергнутым авиационной бомбардировке. Причём тогда уничтожение австрийской военщиной культурного наследия вызвало возмущение во всём мире. Была у людей начала XX века иллюзия, что война должна вестись в соответствии с какими-то понятиями о рыцарстве и просвещённости. Позднее-то разрушение древних памятников и прочее варварство стало делом обыденным и уже мало кого удивляло.

Здесь от изображения укреплённого порта в Классе тянется в сторону алтаря вереница мало отличающихся друг от друга праведных дев. По правой стороне напротив них разместились святые мужеска пола. Это едва ли не самая ранняя декларация гендерного равенства.

Эти шагают от изображения дворца Теодориха, который находится рядом с базиликой на Виа-ди-Рома.

Если присмотреться, то на некоторых колоннах изображения дворца мы увидим… руки. В первоначальной версии в арках были изображены люди – видимо, сам Теодорих и его приближённые. Когда византийцы, завладев Равенной, принялись искоренять арианство, все изображения Теодориха были уничтожены. «Отретушировали» и мозаики, заменив людей на занавески. А руки почему-то оставили.

На такой толстой колонне он и слона выдержит, если тот сумеет как-то туда забраться. Но нынче туда и клирику забраться затруднительно (разве что молодому да ловкому), потому что входы расположены по бокам (где деревянные дверки). Прежде к ним вели лестницы, а сейчас их нет, и амвон задвинут между колонн.

Ещё можно выйти в клуатр, но там ничего выдающегося. Просто немного зелени…

… в том числе цветущий банан.

Кстати, формального титула базилики эта церковь вроде бы не имеет, только традиционно так именуется (в силу того, что архитетурно это древнехристианская базилика). А вот следующая церковь – Санта-Мария-ин-Порто – в самом деле малая базилика с 1960 года.

Нарядный барочный фасад и ведущая к нему лестница присобачены в 1780-е. А в целом архитектура отчётливо позднеренессансная. Это третья четверть XVI века. В строгих ренессансных традициях выдержан и не подвергшийся избарочиванию интерьер.

Статусом это не особенно примечательная церковь обязана тем, что она является святилищем барельефного мраморного образа Греческой Мадонны, созданного в Византии в первой половине V века. Его мне запечатлеть не удалось (а он красивый), потому что в этой капелле молилась синьора. Я в таких случаях людям не мешаю. Так что мне второй раз за день (после посещённой утром церкви в Римини) достались Иоанн Боско с его верным спутником Домиником Савио.

Справа от них, надо полагать, соратница Сан-Джованни – Мария Мадзарелло, занимавшаяся женским ответвлением салезианской конгрегации.

К базилике примыкает выстроенное в виде большого каре здание монастыря. Точнее, это базилика к монастырю примыкает: она появилась на несколько десятилетий позже. Маленький шедевр монастырского здания – так называемая Ломбардская лоджия. Причём выходит она почему-то не на улицу, а на тыльную сторону. Может, раньше там было что-то важное, но сейчас просто лужайка перед небольшим парком, где детишки гоняют мяч.

Ломбардские мастера действительно принимали участие в её создание, но название может происходить и от имени архитектора – Туллио Ломбардо. Тоже, очевидно, ломбардца.

Монахи обитают здесь и ныне (базилика обслуживается ими), но их немного, поэтому в здании помещается ещё и городской художественный музей. Как полагается такому почтенному заведению, часть экспонатов вынесена наружу и украшает лужок перед зданием со стороны улицы.

Сдаётся мне, мама этого коня предпочитала соплеменникам компанию соседа-жирафа. А чтобы скотине было что кушать, припасён рулон сена.

Что любопытно, эта работа выполнена в близкой к мозаике технике. Цилиндрическая основа покрыта продолговатыми стеклянными пластинками с позолотой вроде тех, что используются в мозаике. Собственно, Бравура – он местный мозаичист и есть. Равенна (и мы в этом ещё убедимся) ныне является не только итальянской, но и мировой столицей мозаики. Здесь действуют многочисленные мастерские и школы мозаики, и люди со всего света приезжают сюда обучаться этому искусству. Значительную часть музейной экспозиции также составляет современная мозаика. В другой раз можно будет зайти посмотреть, а сейчас жажда приобщиться к прекрасному неумолимо гонит меня вперёд.

Конечная точка моей прогулки по Виа-ди-Рома – городские ворота Порта Нуова, южная граница исторического центра.

Я по-прежнему не знаю, зачем в конце XVI века продолжали строить городские ворота, которые уже не несли никакой оборонительной функции и даже не запирались. Может, считалось, что въезжать в город просто так, по открытой улице, несолидно. В Средние века города значимо противопоставляли себя внешнему феодальному пространству – может, оттуда идёт потребность зримо обозначать границы городского пространства. Во всяком случае, когда в 1585 эти ворота поставили, они были уже сугубо декоративными и заявленным целеполаганием их было облагородить территорию близ недавно построенной церкви Санта-Мария-ин-Порто. В XIX веке обветшавшие ворота реконструировали, несколько упростив. А в 1885 году, когда при строительстве железной дороги снесли другие ворота, к Порта-Нуова добавили снятую с них ажурную металлическую полурозетку.

Как я остался без рыбы, но не голодным

Базилика V века Сант-Агата-Маджоре с очередной (правда, совсем небольшой) цилиндрической колокольней оказалась закрыта до 3 часов и против солнца. Ладно, в другой раз. Дальше возвращаемся на север по Виа Мадзини.

Эвон как сегодня солнышко-то раскочегарилось. Не то что намедни. Только вот не дай бог что-то окажется не с той строны освещено. Как базилика Сан-Франческо на одноимённой пьяцце, например.

Базилика тут у нас тоже не по статусу, а по традиционному названию, восходящему к архитектурному типу. Не шибко по равеннским понятиям древняя, всего лишь аутентичная романика X века. Знатная достопримечательность по довольно курьёзной причине. У этой церкви есть крипта, которая из-за значительных изменений гидрологии местности оказалась затоплена грунтовыми водами. Положим, нечто подобное я уже видел в Венеции. Но в Равенне не просто водичка под полом церкви плещется; там ещё и рыбки плавают по-над старинными мозаиками! Взглянуть на это праздненство сумеречной жизни можно через окошко, к которому выстроилась изрядная очередь.

Чтоб вы понимали. Детишки не просто заглядывали посмотреть. Они ещё и каждый(!) снимали, потому что категорический императив выложить рыбок в сториз никто не отменял. Не могу их за это осуждать, потом что сам совершенно точно занялся бы примерно тем же. Это если бы решил, что 20, а то и все 30 минут стояния в очереди (с учётом вероятного её разрастания) того стоят. Но вместо этого я позорно ретировался.

Детей в центре было столько, что я в сердцах в своих заметках использовал для описания ситуации выражение, которое слишком некультурно даже на фоне вчерашних вольностей по поводу вина :). Казалось, будто школьников сегодня специально свезли со всей страны. Причём выгребли всех до единого с непреклонностью царя Ирода. Что ж за день-то сегодня такой? Вроде бы обычный вторник, ничего особенного. Пасхальные каникулы давно закончились.

Район базилики называют в городе зоной Данте. Тот, изгнанный из Флоренции в 1302 году вместе с другими гвельфами, после нескольких лет скитаний нашёл в 1316 году пристанище в Равенне. Здесь он обрёл покровителя в лице тогдашнего синьора Гвидо да Полента. Выполняя его поручение, Данте отправился с миссией в Венецию, но заразился малярией (о болотах я уже упоминал) и в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года умер. Согласно завещанию, похоронили Алигьери на кладбище существовавшего тогда при базилике францисканского монастыря. В базилике, соответственно, поэта отпевали.

Флорентийцы довольно быстро поняли, что с Данте – иконой итальянской культуры – погорячились. С 1396 года они неоднократно просили папу вернуть в их город останки, чтобы поместить их в базилике Санта-Кроче. Но дело не двигалось, пока на престол не взошёл папа Лев X из флорентийской семьи Медичи. В 1519 году он, наконец, санкционировал перезахоронение. Однако когда каменная гробница прибыла во Флоренцию, она оказалась пустой. В Санта-Кроче размещён кенотаф. Впоследствии монахи-францисканцы, которые извлекли кости Данте из гробницы, чтобы не выдавать их, тщательно охраняли останки, чтобы предотвратить их покражу. В Италии ведь такое практиковалось. Хотя конкретно флорентийцев на подобного рода горячем вроде бы никогда не ловили – в этом смысле они вели себя на удивление благородно.

В 1781 году на территории монастыря построили отдельный мавзолей. Когда Наполеон в 1810 году распустил религиозные ордена, монахи опять умыкнули останки и замуровали их в ящике в стене. На сей раз они пропали надолго и были обнаружены и возвращены в мавзолей только в 1865 году.

Не скажу, что Данте – равеннское всё (флорентийское, на самом деле), но это высоко почитаемая в городе историческая личность.

Есть поблизости от мавзолея и музей Данте, но я туда не пошёл. И в городской театр, носящий имя Алигьери, тоже не пошёл.

Справа от театра находится столовка с неожиданным названием Bizantino. Уже наступил полдень, и хорошо, что в столовую я пришёл пораньше – до того, как туда понабежали прочие туристы. И это ещё школьников там не было: эти обычно располагаются пикничком где-нибудь в парке. Когда есть такая возможность, я стараюсь пообедать в заведении самообслуживания: на Севере редко можно рассчитывать бюджетно поесть в траттории, если она находится в туристическом месте, каковым является весь центр Равенны. Хвалить такие заведения обычно не за что; хорошо, если нет причин поругать. Bizantino как раз из таких.

К обеду я, получается, практически вернулся туда, откуда начинал: столовая всего в 180 метрах (по прямой) от арианского баптистерия. Послеобеденная же петля пролегала на запад и на север и начиналась на Пьяцце Пополо. Точнее, сначала я заглянул в находящуюся на её углу церковь Суфраджо. Ох уж этот мне закон парных случаев!

В сущности, обычная барочная церковь с вполне ожидаемым для этого стиля восьмиугольным бесстолпным наосом.

Пьяцца-дель-Пополо (Народная площадь) – главная в городе с XIII века.

Более всего на ней бросается в глаза Палаццо Комунале – резиденция городской власти.

Гибеллинский парапет не должен вводить в смущение. Палаццо в неоренессансном стиле построено только в 1681 году, когда зубцы рассматривались исключительно как декоративный элемент. Они присутствует даже на гербе (справа), где вместо центральной башни городской короны – стена с подозрительно напоминающими фасад городского палаццо элементами. Но в официальном описании указано, что это Порта Ауреа (Золотые ворота) – снесённые не позднее XVI века античные городские ворота.

Дерево, которое охраняют два льва – пиния. Равенно, помимо прочего, известна пиниевыми рощами в прибрежной полосе. Их выращивали монахи окрестных аббатств начиная с X века для закрепления песчаных дюн, появившихся из-за аллювиальных наносов По и других рек. Из-за этих же наносов Равенна перестала быть портом: море отступило километров на 6-7.

Колонны на Пьяцца-дель-Пополо старше актуальной версии дворца. Их установили венецианцы в 1483 году. На левой – святой покровитель города Аполлинарий Равеннский, а на правой был крылатый лев святого Марка. Когда венецианцы ушли, лёву скинули, а в 1639 году на вторую колонну водрузили статую другого важного для города святого – Виталия Медиоланского.

Пишут, что в Палаццо Комунале остались некоторые элементы от прежнего Палаццо Мерлато, которое построили себе да Полента. В частности, лестница начала XV века.

Сегодня по ней поднимаются и спускаются брачующиеся, которые приходят в муничипио оформить отношения. Процедура очной гражданской регистрации брака не является в Италии обязательной. Достаточно совместно подать заявление, затем обвенчаться в церкви, и брак вступит в законную силу. Но всё возрастающее большинство пар прибегает к гражданской регистрации. Сложно сказать, дело тут в упадке религиозности или банальной экономии. А ещё скорее, в том, что гражданский брак несравнимо проще расторгается – с тех пор, как в 1970 году такая возможность вообще появилась. Церковный брак по‑прежнему требует аннулирования трибуналом по каноническому праву. А церковь отрицает возможность добровольного развода (ибо узы брака священны) и допускает лишь признание недействительности брака по ограниченному набору оснований. Нынче, конечно, и в такой процедуре разум почти всегда в итоге торжествует, но это может занимать годы.

За Палаццо Коммунале находится небольшая площадь 20-го Сентября, чаще называемая горожанами площадью Орла из-за установленной здесь колонны с коронованным птицем.

Колонна установлена в 1603 году на Пьяцца-дель-Пополо в честь кардинала Бонифацио Каэтани в знак признания его заслуг перед городом. На его гербе, как мы видели выше, как раз присутствует орёл. В 1673 году колонну перенесли на нынешнее место с переименованием площади в Пьяцца-дель-Аквила. А «20 сентября» – это уже стандартный итальянский урбаноним в честь штурма Пиевых ворот Рима в 1870 году, которым завершилось объединение Италии.

Ну что, как вам Равенна? Впечатляет? А ведь до главных её достопримечательностей я даже ещё не дошёл.

И стало мне соборно

Перед следующим важным объектом я немного посидел-отдохнул в садике Распони.

Не столько устал (обед совсем недавно был), сколько оставался чуток времени до начала сеанса в Неонианском баптистерии. Его посещение требует не только оплаты (это второй у меня древнехристианский объект, входящий в единый билет), но и предварительного бронирования на определённое время.

Ещё его называют Баптистерием православных, но православие здесь имеется в виду не в том смысле, который закрепился после Великого раскола, а как противопоставление арианству в русле постановлений Первого Вселенского собора. Неонианским баптистерий зовут не из-за ещё одной ереси, а в память об епископе Неоне, при котором завершилось строительство.

Сравнением православного и арианского баптистериев можно иллюстрировать тезис о средневековом упадке культуры. Всего-то на несколько десятилетий Неонианский старше, но он и больше, и богаче украшен, и исполнение купольной мозаики куда совершеннее.

Сходство, впрочем, велико. Скорее всего, создававшие арианский баптистерий мастера незатейливо повторили уже существовавший в Равенне образец. Насколько сумели.

Престол уготованный тоже имеется, но здесь он вынесен во внешний круг вместе с другими неодушевлёнными символами.

Под парусами купола располагаются мраморные барельефы, по стилю здорово напоминающие Греческую Мадонну из портовой базилики. Не исключено, что они из одной партии.

Баптистерий, как и полагается, расположен подле собора.

Это вторая версия собора. Чтобы построить эту барочную хибару, снесли предыдущее здание, построенное в начале V века в связи с переносом в Равенну имперской столицы. Я всё понимаю, наверняка старый собор сильно обветшал за 13 веков. Но нельзя же так! Осталась, кстати, цилиндрическая колокольня X века. На снимке выше виден только самый её краешек, а отдельно её я не снял. Всё равно их тут как гуталину. Собор должен открыться после обеда в половине третьего, а до того времени я пошёл смотреть епархиальный музей, расположенный в бывшем архиепископском дворце, пристроенном к собору – это третий платный объект.

Древнехристианским музей делает главным образом то, что в его составе находится капелла Сант-Андреа – созданная в 495 году (то есть в правление Теодориха) домовая часовня архиерея. Она также богато украшена мозаиками. В своде, например, изображены 4 архангела, между котороыми помещены символы евангелистов.

Пишут, что такая композиция несёт недвусмысленное антиарианское сообщение. Ведь архангелы Михаил, Гавриил, Рафаил и Уриил поддерживают не абы что, а монограмму Христа. То есть признают его божественность. Как такая идеологическая провокация могла свершиться при арианине Теодорихе, спросите вы? Да запросто. Это же была капелла православного епископа, который в качестве пастыря римлян мог делать всё, что ему заблагорассудится. Лишь бы к честным готам со своей Троицей не лез.

Подпружные арки украшены изображениями Христа и апостолов. А также всяких других достойных людей, поскольку апостолов всего 12, и на все арки их не хватало.

Изображение креста на звёздном небе не просто эстетичный образ, а тоже важный символ. Крест здесь выступает в качестве основополагающего элемента мироздания (axis mundi), поэтому располагается в центре космоса.

Двухарочные окна с колонной существовали в архитектуре на протяжении многих веков и в разных стилях. Самые ранние их примеры находятся как раз в Равенне.

Нечто подобное просматривается, кстати, и в кладке Неонианского баптистерия (см. фото выше).

В остальном музей вполне типичный для епархиального – с поправкой на то, что ценность экспонатов в Равенне соответствует исторической значимости этого города. Например, очень мне приглянулся саркофаг VI века, прежде служивший основанием алтаря собора. Так бы и забрал домой.

Причём удивил необычно большой размер этой гробницы – метра два, пожалуй. При том, что средний мужской рост тогда был менее 170 сантиметров.

Собственно, снос старого собора и послужил причиной возникновения музея. Многие элементы церковного убранства не были перенесены в новое здание, а собраны в отдельном месте и позднее выставлены для публичного обозрения.

Нижние плитки, особенно по краям, за века совсем затёрты…

… в то время как верхние сохранились лучше.

Сама церковь Иоанна и Павла в кадр попала только благодаря сохранившейся цилиндрической колокольне IX века. Потому что её постигла та же судьба, что и собор. В 1750-е этот храм V или VI века полностью перестроили.

Конечно, в ассортименте представлен в музее всевозмодный архитектурный декор, без которого подобное заведение сложно представить.

Главный шедевр музейной экспозиции – это, наверное, кафедра (трон) архиепископа VI века святого Максимиана.

Деревянный каркас кафедры сплошь покрыт вырезанными из слоновой кости(!) панелями.

Некоторые панели выглядят подозрительно свежо (как выше). Это, конечно, не амвон, о который тёрся кто попало, но за столько веков следов эксплуатации определённо должно быть больше. На других-то панелях отпечаток времени виден очень явно!

Может, конечно, слоновая кость попалась разная. Во всяком случае, сведений о том, что часть панелей заменена на новодельные, я не нашёл.

Ещё моё внимание привлёк предмет не декоративный, а утилитарный.

Теперь можно и в собор: он уже открылся.

На первый взгляд – банальщина. Разве что, лавки довольно необычные.

Конха главной апсиды, кстати, тоже имеет кессонирование, что наводит на мысль о её неоклассической переделке.

Забавно, что по-итальянски икона называется Madonna del Sudore, что дословно означает «Мадонна Пота» или «Мадонна Потеющая». Эпидемия бубонной чумы 1629-1631 года, опустошившая многие соседние города, в самом деле мало затронула Равенну. Заступничество Приснодевы тому причиной или беспрецедентные санитарные меры (карантин в масштабах всего города, изоляция заболевших, сжигание вещей заражённых, усиленное применение извести) – как знать. Мнение церкви по данному вопросу понятно, и, наверное, этот образ во многом дал основание в 1960 году присвоить собору статус малой базилики.

Не слоновая кость, но тоже ничего так. И кстати о музейных экспонатах.

Тот же, что и в музее, «башенный» тип. И стиль очень похожий – скорее всего, один и тот же мастер делал. Прежде мне подобные нигде, кроме Рима, не попадались. Но я, надо сказать, вообще не каждый день вижу амвоны 6-го века.

Ещё на пьяцце есть, помимо собственно дуомо, небольшая церковь святой Иустины Падуанской, которая хотела стать цилиндрической колокольней, но не выросла, а потом ещё и растолстела. Я про церковь, если что, а не про уважаемую диоклетианогонимую мученицу.

Не знал я, что это середина XVIII века, поэтому был несколько разочарован, обнаружив внутри голимое барокко.

«Дырка» в центре купола появилась неспроста. Первоначально там был фонарь, через 100 лет после постройки церкви ликвидированный из-за чрезмерной нагрузки на конструкцию.

Однако даже всё это – не главное в Равенне.

Грандиозно!

Для главного (на мой непросвещённый субъективный взгляд, разумеется) нужно пройти от собора точно на север, по дороге заглянув на площадь Баракка, где находятся главные западные ворота города – Порта Адриана.

Сами ворота выглядят не слишком неприступными (это 1580-е), но фланкирующие их внешнюю сторону бастионы внушают определённое уважение. Так что здесь не чисто парадная история, как с воротами Порта Нуова. Какого времени укрепления, сложно сказать. Вообще, ворота на этом месте существовали с довольно глухого Средневековья. Император Адриан тут не при чём; название вроде бы происходит от фамилии какой-то местной знатной семьи.

От Порта Адриана рукой подать до базилики Сан-Витале (того самого Виталия Медиоланского). Именно её я почитаю главной достопримечательностью Равенны.

В плане – восьмиугольник с явно позднее добавленными далеко отставленными контрфорсами по углам (они не со всех сторон). То есть базилика это не по архитектурной форме. Всё в том же 1960-м папа Иоанн XXIII на титул расщедрился, словно вспомнив, что есть на свете городок Равенна с какими-то непонятными малозначительными церквушками. Строительство начато в 532 году при отготах, закончено в 547 году при Юстиниане. Это примерно те же годы, когда в Константинополе строили Айя-Софию. При отчётливой «византийскости» Сан-Витале имеет значительные отличия от того, что стало каноном византийской архитектуры. В том числе отсутствием в экстерьере акцента на купольные своды. То есть купол-то есть, но он один, невелик и снаружи скрыт завышенным 8-угольным барабаном.

Внутрь заходишь – характерные византийские округлости выступают более явно. Центральный зал окружён колончатыми экседрами с конхами, за которыми располагаются два яруса периферийных галерей.

Понизу я особенно не снимал, потому что там люди ходили, особенно где поинтереснее. Но без откровенной толпы: церковь достаточно большая, чтобы все комфортно помещались. Да и основное – мозаики – всё равно в верхней части. В основном они в пресбитерии и апсиде.

«Глаза разбегаются» – пошлое избитое клише, но в данном случае это выражение описывает ситуацию весьма адекватно. Я даже видео снял.

Ай да я! Ай да молодец, что запланировал себе на конец поездки такую вкуснотищу!

Напольные мозаики тоже частично сохранились, но за этим всё же лучше ехать в Аквилею.

Ещё одна штука сильно выбивается из общего стиля интерьера.

Достоверной информации, что это, откуда и зачем, я не нашёл, но в одном не вполне надёжном источнике есть намёк на древнеримское (примерно I века) происхождение горельефа. Тащить для строительства украшения церквей всё, что подвернётся, было в Средние века распространённой практикой.

Есть у Сан-Витале и цилиндрическая колокольня, причём на другие аналогичные строения она вообще не похожа.

Потому что произошла она путём надстройки в X веке одной из двух лестничных башен храма. Барочное навершие – это вроде бы конец XVII века. Поэтому и отличается от прочих вполне романских по стилю колоколен Равенны. Однако вероятно, что она стала образцом для них – именно поэтому они здесь не квадратные, как повсеместно в Италии. Другую причину сложно придумать, но чтобы проверить это предположение, нужно анализировать хронологию строительства с точностью до года или хотя бы десятилетия. А для этого недостаточно данных.

Последний, пятый древнехристианский объект (базилика была четвёртым) – так называемый мавзолей Галлы Плацидии. Той самой, что распорядилась выстроить церковь Сан-Джованни.

Название это является не более, чем данью традиции. Существует предание о том, что Галла Плацидия повелела построить некий мавзолей для себя, своего второго мужа Констанция и своего брата Гонория (они оба были императорами Западной Римской империи). Точно не известно, был ли такой мавзолей в самом деле построен, а если да, является ли им здание, что на снимке. Известно только, что сама Галла Плацидия умерла и похоронена в 450 году в Риме, а не в Равенне.

Вполне может статься, что это здание в форме латинского креста – просто часовня, а вообще не погребальное сооружение. В любом случае благодаря мозаикам это мимонепроходимая достопримечательность. Поскольку «мавзолей» невелик, доступ строго по сеансам (то есть тоже, как и в Неонианском баптистерии, нужно бронировать при покупке билета). На снимке небольшая очередь как раз дожидается своего часа.

И всё бы хорошо, но есть нюанс. Организованные группы запускают помимо очереди. Не вне очереди, а параллельно с теми, кто бронировал (поскольку всё распиано так, что не потеснишь). Когда ты в своё время заходишь, внутри уже стоит плотная толпа школьников. Никуда толком не подойдёшь, потому что реально не протолкнуться. Когда эта организованная группа уходит, у тебя есть с полминуты до того, как зайдёт следующая (она уже ждёт у входа). А потом уже и тебя самого попросят на выход: сеансы 10-минутные.

Как ни странно, мне удалось что-то снять. Во многом благодаря бесцеремонности. Они итальянцы, могут ещё раз приехать. А я не знаю, когда теперь ещё доведётся.

В люнетах рукавов находятся сюжетные мозаики.

Даже не знаю, какой мне больше нравится: этот или леччийский. Как же давно я его видел, почти забыл уже. Целых 2 недели назад :).

Как видите, в оформлении нет ничего скорбно-траурного. Что совершенно не исключает погребального назначения постройки. Напротив, о нём косвенно свидетельствуют находящиеся внутри 3 саркофага. Однако когда и при каких обстоятельствах они здесь появились, неизвестно. Два саркофага датируются V-VI веками, а третий вообще дохристианский. Все пустуют.

Итальянская Википедия приводит любопытные записки Карла Густава Юнга о посещении мавзолея. Он был здесь дважды, и оба раза у него оставались очень чёткие и яркие воспоминания о деталях интерьера, которых в реальности нет. У меня тоже так получилось: я был уверен, что саркофаг всего один, а их, оказывается, три. Но мне простительно: чудо, что я вообще хоть что-то разглядел в таких неподобающих условиях. Юнг-то пишет, что он в 1933 году мог позволить себе никуда не торопиться и 20 минут простоять у одной мозаики.

Былое и планы

Что ж, осталось совсем немного для приятного послевкусия. От посещения Равенны и от всей долгожданной поездки в Италию тоже. Завтра только обратная дорога, а она редко бывает чем-то приятным.

С X по XIX века при базилике жили монахи-бенедиктинцы. Это они предложили и профинансировали воздвижение статуи Виталия Медиолангского на Пьяцца-дель-Пополо. Ныне в помещениях монастыря находится Национальный музей Равенны. Он в моём плане значился, но после мавзолея я решил сократить программу и вернуться пораньше в Римини, чтобы сделать там одно важное дело. Впечатлений на сегодня мне и так вполне хватало, и не стоило «переедать». К тому же, я твёрдо определился, что в Равенну стоит приехать ещё, причём с ночёвкой. Чем я хуже Юнга, в конце концов?! :)

Так что бодро двинулся к вокзалу. Не самой короткой дорогой, чтобы по пути «зацепить» ещё пару достопримечательностей.

Пишут, что внутри находится дивный вертеп неаполитанской работы (а это практически знак качества), но сейчас церковь вроде бы совсем закрыта для посещения.

Заходить не стал: времени до поезда оставалось в обрез.

Вот это в самом деле мавзолей и в самом деле Теодориха. Его уникальность – вырезанный из монолита купол. Причём самый крупный из таковых. Почти 11 метров в диаметре, более 200 тонн (оценочно) масса. Его изготовление, транспортировка и установка – как минимум, нерядовое для VI века инженерное достижение. Римляне, например, с большими монолитами работали редко. Да, Латеранский обелиск из Карнакского храма имеет близкую массу. Сами они его не изготавливали, зато смогли доставить морем из Египта. Купол мавзолея Теодриха вырезан именно при остготах. Издалека его не везли: он, в отличие от стен, из местного материала – несмотря на не заслуживающие доверия утверждения, что камень истрийский.

Как бы то ни было, внушает(ь). Всего-то пару часов назад, глядя на баптистерии, я мог думать себе, что раннесредневековая деградация культуры – вещь несомненная. В части культуры письменной или изобразительной с этим сложно спорить. А с культурой технической… не всё так однозначно. Варвары достижения покорённой ими цивилизации хоть и выборочно, но восприняли. А Тёмные века – они тёмные, скорее, в том смысле, что мы мало о них понимаем.

Существует гипотеза, что «ушки» на куполе были сделаны, чтобы тащить и поднимать его. В самом деле, сложно представить, как бы это делали без них. Но тогда наверняка остались бы следы от канатов, а их нет. Да и риск сломать велик: камень вообще плохо такие нагрузки переносит. Так что наверняка поднимали так же, как это делали с большими монолитами древние египтяне – по насыпи.

Мавзолей посещаем по единому с Национальным музеем билету за 10 евро. Как и базилика в Классе, которая служила собором аж ещё до переноса кафедры в Равенну. Она далеко – надо ехать на автобусе или одну остановку на поезде. Соответственно, они тоже остались на следующий раз. Нынче я никуда в Равенне уже не поехал, а вышел к городской гавани (Darsena di Città), соединённой с морем каналом Кандиано. Она по другую от центра сторону железнодорожной станции.

Обратите внимание, что выполнен памятник в мозаичной технике; даже кофе в чашке из смальты: тут вам Равенна.

А дело у меня в Римини было вот какое. На обратный путь в Россию я взял билеты с багажом. Чтобы затариться жидкими гостинцами. Но с их покупкой всё обстояло непросто. Вожделенной липарской мальвазии я нигде не встречал. И решил этот вечер посвятить тщательным поискам. Нашёл. Возможно, единственные во всём городе две бутылки, поскольку даже в крупных энотеках меня порадовать отказывались. Торговался с хозяином из всех сил, и всё равно получилось дороговато. Скорее всего, он даже не соврал, что дешевле ему совсем уж нет резона отдавать. Плюс бутылочка «винсанто» у меня была на подарок шефу, плюс местным пассито подзакупился. Так называется вино из подвяленного винограда. Да, исключительно десертные вина (сухое пассито бывает, но это экзотика). Потому что столовые итальянские можно и в России купить, а десертные если и завозят, то немассово, и стоят они совсем невменяемых денег.

---

< Сан-Марино

До-олгая дорога >