3 мая 2023 (среда). Пачентро

Вряд ли кто сомневался, что в Абруццо есть члены клуба «Самые красивые борго Италии». Как же без них? И на особом месте – Пачентро, входящий во все списки must see и многими признаваемый самым красивым борго региона. Дальний выезд в другие дивные места я отменил, но проманкировать Пачентро, находящимся всего в нескольких километрах от Сульмоны, было бы несообразно.

Прогноз на первую половину дня вновь «отрицательно обнадёживающий», однако я решил, что потакать капризам погоды не наш метод. То есть наш, но сколько можно-то?! Кусочек голубого неба, замеченный во время ожидания автобуса на остановке, согласно кивает. Что ж, посмотрим-посмотрим.

Ехали втроём, не считая водителя. Попутчики явно местные, туристы опять от меня прячутся. По дороге приметил похоронную контору с неожиданным названием «Падре Пио». Не то чтобы прежде он редко мне попадался; просто я никогда не акцентировал на нём внимание. А в этой поездке никуда не деться от святого Пия из Пьетрельчины.

В Пачентро, который на 280 метров выше Сульмоны, шёл дождик. Продолжался он с переменной интенсивностью всё время, что я там пробыл. Порой утихал и обнадёживал, но сугубо тщетными выходили те надежды. И было мне хмуро и промозгло.

Где-то я это видел… А, точно, во Фьезоле. Может, стоило вчера ехать? Да не факт, что вышло бы удачнее. В Сульмоне и нынче сносная погода. Это же горы: чуть поднялся – всё поменялось. Видели ведь на вчерашних снимках, как облака вокруг города к склонам липли.

Даты 1915 и 1918 на «колёсиках» – от Первой мировой. Стилистика здесь несколько иная, чем у аналогичного монумента в Сульмоне. Фашистская эстетика вслед за идеологией металась между «традиционными ценностями» и преемственностью Римской империи, а это плохо совместимые сущности. Что отражалось и на монументальных символах – вспомнить хоть Мраморный стадион. И если античным скульпторам удавалось акцентировать внимание на красоте тела, их наследнички то и дело скатывались в неприкрытый (буквально) эротизм.

А что парк крошечный, так и сам Пачентро невелик. Население коммуны немногим более 1000 человек. Она занимает вершину горного отрога, поэтому в плане ровного места не разгуляешься. Футбольное поле, без которого в Италии нельзя, смогли устроить только на дальней окраине на 70 метров ниже исторического центра.

На пару городских площадей всё же наскребли.

Фасад 1915 года выделки, это не настоящая романика. Ко второй площади отсюда идёт главная улица городка – Виа Санта-Мария-Маджоре.

Главная она явно не в смысле «главная транспортная артерия», а в смысле «исторически главная» и наиболее в этом качестве сохранившаяся. С артериями в Пачентро плоховато. Всё больше сосудики и капилляры.

Или такие, как слева. Это, между прочим, целая улица Виа-деи-Барберини, а не просто поросшая мхом лестница. Троя, положим, тоже расположена на отроге, но там плоская вершина. А в Пачентро чуть вправо или влево от проходящих примерно по изолиниям улиц – крутой спуск или подъём.

Заметили выше огромный логотип I Borghi più belli d’Italia? Это чтобы всяк понимал, что здесь не где попало, а средоточие красоты. Это не единственное место, где напомнят о несравненной живописности Пачентро. А то мало ли кто с первого раза не запомнит или от восхищения возьмёт и забудет. Может, живописность пока что неочевидна, но подождите: то ли ещё будет.

Красивые росписи в городе, известные под названием «говорящие стены» (muri parlanti) – недавняя работа местной художницы Сары Галтерио. Говорящие – в том смысле, что они рассказывают нам не столько историю борго, сколько истории о нём. Они несколько романтизированы: мы с вами вскоре увидим повседневную реальность старого Пачентро без прикрас.

Сара Галтерио не только кисточкой махать горазда, но и в 3D умеет.

Однако вернёмся на Виа Санта-Мария-Маджоре. Неподалёку от площади нехорошего короля Умберто в очередном «капиллярчике» за подворотней прячется самое любопытное культурное учреждение городка – музей крестьянских традиций «Дом Марлуриты». Крестьянских – потому что Пачентро не город. Жители его издавна и поныне занимаются сельским хозяйством. «Музей» – это некоторое преувеличение. Скорее, иллюстрирующая местный быт плюс-минус начала XX века инсталляция – реальный дом консервативной бабушки-знахарки.

Кроме собственно синьоры Марии Лореты Пачеллы (1890–1978) по прозвищу Марлурита в масштабе 1:1, персонала нет. Билетов не продают (но есть ящичек для денег) – заходи и любуйся. А прежде, чем глаза успеют сориентироваться, прямо с порога ударит в нос хорошо узнаваемый запах деревни. Его ни с чем не перепутаешь; в нём много составляющих, скажем так, животного происхождения.

В равнинной Италии не редкость просторные усадьбы вроде «Торре-Пинты». В Апеннинах село представляло собой подобные Пачентро скученные борго. Обрабатываемые их жителями участки земли зачастую находились в нескольких километрах от дома. Тому, что не селились прямо там, есть несколько причин. Одна из них обыграна у Дж. Родари в «Приключениях Чиполлино». Нынче эту книгу не все знают, а в моём детстве она была среди популярнейших. Дело там было так. Один из героев – кум Тыква – построил себе домик. А злобный синьор Помидор (не путать с Арнальдо Помодоро) конфисковал его, поскольку земля под строением принадлежала графиням Вишням. Сказка написана в 1951 году, когда правительство Италии уже вовсю боролось с латифундиями и передавало сельскохозяйственные земли крестьянам. Но ещё в первой половине XX века те обычно трудились не на своей земле. Строиться на ней они не могли.

Имел значение и традиционный общинный уклад, сложившийся в Средние века. Когда вокруг постоянно шастали вооружённые охотники до чужого добра, имело смысл держаться вместе. Одинокий хутор слишком уязвим, а коллективное, даже небольшое, поселение на возвышенности можно успешно оборонять. К XX веку это соображение не играло большой роли, но привычки и социальное давление никуда не делись. Особенно это касается Юга, который с XVIII века начал сильно отставать от Севера и по благосостоянию, и по социальному развитию.

Если сравнивать с русской деревней, где до столыпинской реформы община также играла большую роль, то была существенная разница в условиях проживания. Крестьянская изба могла быть неказистой, но обычно она стояла на подворье, где были огороды и хозяйственные постройки. Даже если дом и хлев под одной крышей, друг от друга они изолированы. В борго места для этого нет, поэтому скотина часто делила кров с хозяевами. Амбре от неё не выветрилось за 45 лет – музей открыт в 1978 году сразу после смерти хозяйки дома.

Провести электричество синьора согласилась только в 1970-е.

На кровати стоит интересная штука для согревания постели. На кухне очаг есть, а в комнате и того не имеется. При том, что в горах зимой бывает очень холодно. В музеях обычно встречаются постельные грелки в виде закрытой сковороды на длинной ручке. Конструкция с деревянной рамой безопаснее: бельё не соприкасается с жаровней. И тепло так лучше расходится под одеялом. Здесь же в комнате (в загончике позади точки съёмки) жил ослик. Он тоже давал обогрев, а не только запах.

В бедных домах, бывало, вся семья спала на одной кровати. И ничего, что под ней стоит гроб, который в итоге не пригодился. Подобная предусмотрительность и в Отечестве не была редкостью, но в доме его обычно не держали. А у Марлуриты больше негде: ни сарая, ни чулана.

Посвящение папе и мученику начала IV века Марцелу I встречается редко. Церковь эта впервые достоверно упоминается в конце XII века в связи с перестройкой, но в её обличье хватает и поздних инвазий. Грубый портал датирован по стилю серединой XV века, а деревянная дверь в нём создана в 1697 году. Арочные порталы, как и в Трое, – «фирменная» архитектурная особенность Пачентро. Но если там тяготеют к строгим полуциркульным, здесь разнообразия больше. Встречаются и стрельчатые. Бандаж на церковной звоннице и деревянное усиление арки окна, похоже, только чтобы дальше не разрушалось, а не признак реставрации. А что закрыто… Когда где-то наблюдается явный избыток церквей, некоторые из них отворяются на мессу раз в неделю или по случаю.

Раз уж мы заговорили о древности церквей, резонно упомянуть, что первое упоминание о Пачентро относится к VIII веку. С появлением не позднее середины X века хорошо укреплённого замка поселение стало центром феода. Среди его владельцев немало обладателей знаменитых фамилий: Орсини, Колонна, Барберини. Искушённый читатель наверняка обратит внимание, что все они – представители римской знати. Надо думать, что неаполитанские короли – ближайшие соседи и формальные вассалы папского престола – нуждались в друзьях в Риме. Не деньгами же, которых вечно не хватало, их привлекать. А Пачентро уже тогда было местом симпатичным и во многих прочих отношениях привлекательным.

Слева – палаццо с редкой коробовой аркой, занимаемое Культурной ассоциацией Пачентро. Фасад его украшают гербы всяких исторических личностей, связанных с графством Пачентро. Хорошо узнаются, например, Колонна с колонной и Барберини с тремя пчёлами.

Улица Санта-Мария-Маджоре ведёт к одноимённой церкви. Точнее, ко второй городской площади Пьяцца Пополо, на которой та стоит.

Церковь XV века в XVII–XVIII веках сильно перестроена (читай, избарочена). Несмотря на наличие полноценной колокольни, над фасадом торчит небольшая ажурная звонница. Может, вынесли два колокола отдельно, чтобы отбивать время. Поскольку церковь приходская, она открыта.

Неплохо для скромной деревенской церквушки? Однако заметим, что, во-первых, населения в Пачентро в те поры было намного больше, чем сейчас. Во-вторых, оно оставалось феодальным владением до самого Рисорджименто, и очередные герцоги или маркизы могли подкинуть денежку. Не на Бернини, но на хорошего абруццезского архитектора хватило. И на настоящую лепнину вместо росписи-обманки.

Я не знаю, в чём причина редкостной сохранности средневекового центра Пачентро, где с конца XIX века нового почти не строили. Возможно, сыграл роль большой отток населения. Уезжали не только на Север после объединения Италии; многие нынешние латиноамериканцы происходят из этих мест. Зато в XX веке привалило Пачентро туристическое счастье. Впрочем, сегодня гостей в городе было совсем мало: низкий сезон, помноженный на скверную погоду. Но даже под дождиком городок в своей старинности исключительно колоритен. Что-то есть общее с Сан-Джиминьяно, но Пачентро меньше, теснее и зримо беднее. Абруццо не Тоскана.

Местами борго представляет собой лабиринт из ныряющих под дома проходиков и ноголомных лестниц.

Заблудиться надолго едва ли получится: масштабы не те. Если придерживаться направления «вверх», вскоре обязательно окажешься на большой улице.

Мой путь лежал к панорамной точке восточнее борго. По идее, с неё видно его целиком.

При хорошем свете вид великолепный, но я могу об этом судить только по чужим снимкам. Весьма хороши выходят и зимние – со снегом. Он, пожалуй, несколько странно смотрится на такой архитектуре, словно это нейросеть постаралась, а не природа.

Дальше и выше по дороге есть другая «смотровая», но и топать в гору далеко, и вид там сегодня едва ли лучше. Вместо этого направимся к доминирующим над борго средневековым замковым башням.

Замок в Пачентро называется Кастелло Кальдореско, Кастелло Кантельмо или Кастелло Кантельмо-Кальдора. В нынешнем виде он построен примерно в конце XIV – начале XV века. Осадная башня (левая на снимке) – ещё более старая. Пишут, что её верхушку в 1230 году повредили войска Фридриха II. Его конфликт с папством провоцировал вассалов на мятежи, которые приходилось подавлять. Вообще, археологические раскопки показывают, что укрепление на этом месте существовало уже в VII веке – при лангобардах. И это даёт основания считать Кастелло самым старым замком Абруццо. Тут могу только на веру принять, поскольку штудировать историю многочисленных замков региона не готов. В письменных источниках кастелло упоминается впервые в 951 году.

Семейство Кантельмо в эти места пришло из Франции благодаря завоеванию юга Италии Карлом Анжуйским. Дальнейшее развитие кастелло связано с несколькими правителями из рода Кальдора – также французского происхождения. Анжуйцев на неаполитанском троне в 1442 году сменили арагонцы. Спустя некоторое время закончилось и присутствие французов в Пачентро. В XVI веке замок утрачивает военное значение и превращается в «резиденцию с претензией».

Присутствие замка на гербе Пачентро (справа) ожидаемо. Венчающая его виконтская корона, по идее, означает, что Пачентро само по себе было виконтством – даже если владел им в данный момент какой-нибудь герцог. Однако есть документальные упоминания о графстве Пачентро – это более высокий статус, чем виконтство. Так что с короной непонятно, и объяснений подобной феодальной скромности я не нашёл.

Честно, приятно, что есть надпись и на русском. Хоть и стоит она в самом низу после португальской.

В Италии не принято восстанавливать то, что разрушено давно. По крайней мере, если нет сведений о том, как оно выглядело. Законсервируют, чтобы дальше не разрушалось – и хорош. При таком количестве исторических памятников не резон заниматься профанацией и лепить новоделы. Вы не подумайте, я ничего плохого не хочу сказать про одну страну на букву «Бе».

Открыто несколько внутренних залов. Ничего особенного.

Главный аттракцион – подъём на смотровую на вершине Королевской башни.

Призрачной она называется не потому, что из-за дымки видно её смутновато. По легенде, с её вершины (а она самая высокая в замке) сиганула жена первого известного по имени владельца замка Роберто ди Личинардо. Она получила ложное известие о смерти супруга, и участь вдовы показалась ей недостаточно привлекательной для продолжения бренного существования. А получила бы хорошее образование – знала бы, что информацию нужно проверять по трём независимым источникам. Ученье – свет, а неученье – твой призрак селится в башне. Легенда вряд ли имеет историческое основание: даже к моменту реальной смерти барона в 1342 году этой башни, по всей видимости, не существовало. Хотя на этом месте могла стоять другая – тоже вполне пригодная для бросания с неё.

Виды на борго, наверное, были бы хороши… если бы они были. Прямо хоть снова приезжай. Благо, посещение недорогое :).

Неподалёку от замка – последняя на сегодня в Пачентро достопримечательность.

Интересно, почему по-русски общественные прачечные называются портомойнями? Чай, предки не только портки стирали. Ага, вот. Оказывается, порта́ми первоначально называли не только штаны, но любую домотканую одежду. По́ртно – холстина. Отсюда же «портной» и «портянки». А по-итальянски портомойня называется красиво – лаватойо (от lavare – мыть).

Туалет в замке был закрыт – пришлось зайти в одну из двух работающих забегаловок. После неё времени до автобуса почти не осталось. Можно было и задержаться, но погода к тому не располагала. Да и со следующим автобусом я не успевал на расчётный поезд до Аквилы, а в ней своих планов громадьё.

Внизу, в Сульмоне, погода оказалась куда лучше, в чём я почти не сомневался. Догулял до Христа-царя, перекусил солидным панино, забрал чемодан – да и на вокзал. На сей раз с шиком, на городском автобусе.

Наверное, придётся ещё раз приехать.

---

< Сульмона

Аквила >