6 июня 2022 (понедельник). Иркутск (МСК+5)

Белые кости

Одно дело, когда ты, ночь не спав, после неудачного перелёта и долгого безрезультатного ожидания транспорта с чемоданом пытаешься в незнакомом городе сориентироваться и хоть что-то успеть. И совсем другое, когда должным образом оттянулся в объятиях Морфея (можно бы и побольше, впрочем), недурно позавтракал и вышел на улицу без чемодана. Надо ли говорить, что во втором случае мир представляется (а потому и является) радикально более приятным местом. Разве что вчерашний альпинизм бесследно не прошёл: формы-то никакой. Мышцы ног болят. Ну да ничего, расходятся.

Даже картина городского транспорта заиграла новыми красками. Во-первых, оказывается, тут есть не только старые китайские автобусы. Те довольно забавные: в средней части салона находится большая сдвижная дверь, при открывании уходящая внутрь стенки. Сегодня я отметил и поприличнее технику, в том числе отечественную. Однако хватает и «пазиков», что чести приличному городу не делает. Во-вторых, стоимость проезда на муниципальных маршрутах всего-то 15 рублей. Она установлена в 2015(!) году и до сих пор держится. И карточные терминалы у водителей этих автобусов (в отличие от «коммерческих») имеются.

Добавлено позже. Мне, можно сказать, крупно повезло: стоимость проезда на муниципальном транспорте с 15 июля подняли до 25 рублей. Лихо сэкономил! :)

А ещё в Иркутске сохранилась не особенно разветвлённая, но вполне приличная трамвайная сеть. Почти не усохшая со времён наивысшей популярности у горожан этого вида транспорта в 1980‑е. Внимательный читатель мог обратить внимание на рельсы на позавчерашнем снимке вокзала. Там я вчера трамвай и опробовал: он как раз подошёл, когда я с чемоданом из вокзала вышел. Даже кондуктор в нём был. Не в чемодане, конечно; в трамвае.

Поскольку локация в Иркутске у меня чуть не в последний момент поменялась, тщательно составленный заранее маршрут оказался не совсем удобным. Однако когда я его развернул в обратную сторону (даже перерисовывать на карте не пришлось), вариант оказался вполне рабочим.

Итак, начинаем с самой дальней точки – Знаменского монастыря. Основанного в конце XVIII века и являющегося, тем самым, одним из старейших в Сибири. Да, в Европейской части такой возраст вообще не котируется. Так ведь и сам Иркутск в ПВЛ не упомянут.

В Центральной России в середине XVIII века такой стиль был бы анахронизмом. В Википедии его называют сибирским барокко. К барокко тут можно отнести то, что выше четверика. Остальное же опоздало лет на 80. Глухая сибирская провинция-с. Сегодня-то чуть не 6 часов лёту от Москвы. О те же поры дорога от столицы до Иркутска измерялась неделями, а в распутицу и месяцами.

Закрытый в 1934 году храм вернули церкви ещё в 1945-м. Так что сегодня его восстановленный интерьер не выглядит новодельным – успел «прижиться». Впрочем, ничего выдающегося.

Памятник рядом с апсидой, выставляющийся из-за высокохудожественного забора на предыдущем снимке – надгробие Георгия Ивановича Шелихова (1749-1795), купца и исследователя Дальнего Востока и Русской Америки, сооснователя (вместе со своим зятем Н. П. Резановым) Русско-Американской компании.

И это не единственное статусное захоронение на территории монастыря.

Декабристы – важная часть истории Иркутска. В городе и неподалёку от него многие из них проживали после отбытия срока каторжных работ.

Сам экс-князь и один из руководителей восстания С. П. Трубецкой дожил до амнистии и умер в Москве в 1860 году.

Вообще, захоронению на территории монастыря пережить советскую власть было непросто. Но этим повезло. С декабристами понятно: они (сами того не ведая) разбудили Герцена. Памятник Шелихову сохранился, наверное, потому что к землепроходцам и первооткрывателям коммунисты относились с некоторым пиететом, даже если те были из эксплуататорского сословия. А тут ещё и Русская Америка в послужном списке. Какой же русский да не любит за рюмкой чая воспомянуть, как утёрли нос дяде Сэму!

Следующий персонаж тоже не чурался первооткрывательства, но его могила до нас дойти шансов не имела. Считается, что поблизости от Знаменского монастыря в 1920 году большевики расстреляли адмирала Колчака. По этому поводу рядом с монастырём в 2004 году установили памятник авторства пресловутого менестреля самодержавия В. Клыкова.

Фактически, ни место бессудного убийства Верховного правителя России, ни место его захоронения неизвестны.

Ну, и напоследок немного местечкового креатива неподалёку от Колчака на улице Рабочего Штаба, тоже напоминающей о большевиках.

Ангара

В Иркутске есть вантовый мост. В русле современных инклюзивных веяний – с пандусами, позволяющими подняться на него на колёсах (чем пользуются велосипедисты и самокатчики).

Пересекает он, правда, не великую сибирскую реку Ангару, а всего лишь улицу Рабочую возле торгового центра «Фортуна». То есть это надземный пешеходный переход. Улицу переходить куда удобнее на уровне земли – без всех этих хитрых заходов и спусков-подъёмов. Но когда это не приходится делать часто, то пройтись по мостику даже интересно. К тому же, с него неплохой вид на Ангару (поскольку она рядом). Но ванты съёмке не способствуют, так что панораму я сделал, уже спустившись на набережную.

Набережная двухуровневая, и нижний уровень нынче реконструировали. Как ни крути, парадная набережная – лицо города. А за лицом нужно следить.

Жёлтое сооружение на левом краю панорамы – это Московские ворота. Триумфальная арка, заложенная в 1811 году и открытая в 1813-м как бы в честь восшествия на престол Александра I.

Каковое восшествие состоялось, на минуточку, в 1801 году. Но тут вам Сибирь, до которой не только ехать в XIX веке было долго, но и новости доходили не сразу (твиттер ещё не изобрели, да и телеграм телеграф пришёл в Иркутск только в 1864-м). В 1928 году обветшавшие ворота разобрали (о том, чтобы ремонтировать посвящённый самодержцу памятник, и речи, понятно, не было). В 2011 году к 350-летию Иркутска (и, получается, 200-летию закладки ворот) их восстановили на средства местного мецената. По всей видимости, в близком к оригинальному виде, потому что перед сносом здание тщательно обмерили и детально сфотографировали. Интересно, кто же в год первой пятилетки был настолько прозорлив?

Самый центр города, но вид на реку здесь отнюдь не парадный, а сугубо утилитарный.

Вполне себе порт. При том, что речные перевозки у нас давно уже не в чести. Разве что на северных реках, где толком нет другого транспорта, они всё ещё очень актуальны. Но тут не та ситуация. После строительства на Ангаре не оборудованных судопропускными сооружениями гидроузлов река оказалась разделена на несколько изолированных в смысле судоходства бассейнов. Из этого порта плавать можно только вниз по Ангаре до Братска (612 километров), и это не такие уж дикие края. Дороги там в основном есть.

Раз в 2011 году отмечали 350-летие города, получается, что датой его основания считается 1661 год. Поскольку это уже более-менее просвещённые времена, основание Иркутска является событием не легендарным, а достоверно задокументированным. Присоединение к России Восточной Сибири (восточнее Енисея) происходило в основном в первой половине XVII века, и Иркутск не был в числе первых русских форпостов на этих землях.

Памятник условно изображает землепроходца Якова Похабова, основавшего 6 (16) июля 1661 года острог на берегу Ангары напротив впадения в неё Иркута – примерно там, где сегодня стоит памятник. Название города, таким образом, происходит от гидронима Иркут. Ныне он (гидроним) широко известен по единственному российскому производителю магистральных пассажирских самолётов – «Корпорации Иркут». Я в эту компанию (её московский офис) как-то пытался трудоустроиться, будучи к гражданской авиации весьма неравнодушен. Однако безуспешно, что, наверное, и к лучшему. Многие вещи сподручнее любить на некотором расстоянии от них.

Слово Иркут бурятского происхождения. Именно буряты населяли берега Байкала до пресловутого Покорения Сибири. Они и сегодня составляют больше 3% населения Иркутской области, образуя крупнейшее национальное меньшинство.

Выбранное Похабовым место оказалось удачным: уже в 1682 году Иркутск становится центром воеводства. При губернской реформе 1708 года город вошёл в состав Сибирской губернии, в которой в 1724 году выделяется Иркутская провинция. В 1764 году провинция преобразована в отдельную губернию, поначалу включавшую весь азиатский восток России, в том числе Камчатку и Чукотку. В сильно урезанном позднее виде она просуществовала до 1926 года, в последние годы уже будучи в составе Сибирского края. В 1930 году Иркутск становится центром Восточно-Сибирского края, от которого после череды разукрупнений осталась современная Иркутская область. Всё ещё немаленькая, надо сказать. По площади она занимает 5-е место среди российских регионов (это если считать Тюмень вместе с автономными округами) и больше любой европейской страны. При населении всего 2,37 миллиона человек, из которых в самом Иркутске проживают более четверти – 617 тысяч.

Основанный Похабовым острог со временем перестроили в частично каменный, но в конце XVIII века за ненадобностью разобрали. В 1820-е на его месте разбили публичный сад (ныне – сквер у Вечного огня). Из кремлёвских построек сохранилась только Спасская церковь, полагаемая старейшим каменным зданием в Иркутске. Нормально снять её оказалось невозможно: или против солнца, или деревья закрывают.

Первоначальный четверик был закончен к 1710 году. Трапезная и колокольня пристроены позже. Наружную роспись восстановили в 1970-е, когда интерес к отечественной истории стал понемногу пробиваться через марксистские идеологические догмы. Интерьер же полностью утрачен, внутри смотреть не на что.

Поблизости через улицу Сухэ-Батора находится ещё один достойный внимания храм – Богоявленский кафедральный собор, строившийся долго, с 1718 по 1746 годы. Он в списке иркутской старины занимает почётное второе место.

Внутрь не заходил, но судя по фотографиям там так же новодельно, как и снаружи. Что интересно, шатровая колокольня была восстановлена в 1960-е. Разрушило её сильное землетрясение на Байкале (Цаганское) за 100 лет до того. Раньше не восстанавливали, возможно, просто потому что у собора с 1815 года была ещё одна колокольня, отдельно стоящая.

Если сам собор – вполне себе русская постройка, более типичная для 17-го века, нежели для 18-го, колокольня уже более классическая по форме. Хотя тут как посмотреть: восьмерик с портиковыми приблудами всё ещё восседает на четверике, и только выше совсем уж басурманская ротонда. И богатая роспись вместо белого с каким-то одним колером. Получается такой очень русский классицизм, который благодаря пестроте лучше всего смотрится среди снегов. В то же время белые колонны и пилястры почти не имеют ордера в привычном понимании этого слова (последние максимально приближены к типичным для русской архитектуры лопаткам).

Ещё одна церковь (чуть дальше от реки) куда новее, и от праотеческих канонов она совсем далека.

Сами-то поляки, конечно, считали, что церковь посвящена Вознесению Девы Марии, но в русском языке закрепилось именно такое противоречащее католическим догмам название. Ныне в этом здании по адресу улица Сухэ-Батора, дом 1 располагается органный зал Иркутской филармонии. Службы тоже иногда проводят. В городе есть новый католический храм – довольно интересный, но находится сильно на отшибе (у конечной трамвая №1 на левом берегу), и времени на него мне не хватило. Больше того, там целый собор. Иркутск – центр одной из четырёх католической епархий на территории России. Она, кстати, является самым пространным католическим диоцезом во всём мире, лишь чуть-чуть уступая по площади Канаде и превосходя все прочие государства. А как иначе? Тут вам Сибирь!

Название улицы в честь монгольского революционера Дамбина Сухэ-Батора мне тогда показалось смутно знакомым неспроста. Я утром шёл к остановке нужного мне автобуса как раз по ней и снимал там один дом с любопытным двухъярусным чугунным навесом.

Рубеж XIX-XX веков тут просматривается без каких-либо сомнений. Точной даты постройки нет. Известно только, что в 1902 году в этом здании открылась гостиница «Коммерческое подворье», и перед этим дом был перестроен. С 1932-го по конец 1970-х здесь располагалось общежитие актёров иркутских театров. Помимо персон, известных только театрально продвинутой публике, в нём вроде бы квартировал будущий кинорежиссёр Гайдай. Но это не точно.

В целом, застройка улицы представляет собой микс зданий этого же периода…

… и более поздних, где-то до 1950-х.

Пожалуй, весьма напоминает центральную часть Кирова. Да и здания областных администраций в Иркутске и в Кирове не так чтобы близнецы-братья, однако не лишены фамильного сходства.

Наверное, обкомы специально делали бездушно-серыми. Чтобы всё было понятно и без надписи на фасаде «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Строительство Дома Советов продолжалось с 1936 по 1959 годы с перерывом на войну. Проект явно претерпел за это время некоторые изменения, поэтому иркутская власть внешне выглядит чуток современнее кировской. Однако тяжеловесную сталинскую монументальность за зеркальным остеклением не спрячешь.

Главным фасадом Дом Советов выходил на площадь Кирова (юный революционер Серёжа Костриков отметился в Иркутске). В 2016 году части площади, примыкающей к зданию, вернули имя графа Сперанского. Вернувшись на службу после опалы, М. М. Сперанский недолго (в 1819-1821 годах) занимал должность генерал-губернатора Сибири с целью реорганизации управления этой обширной и разнородной территорией. Что касается иркутских урбанонимов, то я вообще не отметил, чтобы каким-то из них возвращали исторические названия. Площадь Сперанского – пример единичный, да и то частичный. Приятно, что так почтили не кого-нибудь, а великого русского реформатора XIX века.

На площади я обнаружил симпатичные светильники (фото слева), оформленные силуэтами главных иркутских достопримечательностей. Смотрю сейчас – и понимаю, что не так уж много я тут успел увидеть: многие фигурки вообще никаких ассоциаций не вызывают.

За широкой проезжей частью когда-то единой площади, соединяющей улицы Рабочую и Чкалова…

… находится сквер имени Кирова, сохранивший советское название площади.

Главный городской фонтан поигрывает, чтобы совсем-то скучным не выглядеть, однако видал я более впечатляющие водоструйные аттракционы даже в небольших городах.

Ещё из важных для туриста сооружений в сквере имеется избушка, на которой трижды написано по‑английски Tourist Information Office, но ни разу ничего не написано по-русски.

Опровергая оккультный постулат о магической мощи троекратного повторения, внутри избушки на баулах возлежал, задрав ноги, какой-то странный персонаж. Непохоже было, что там можно разжиться туристической информацией на английском. Как и на каком-нибудь ином языке.

В течение ближайших лет это административное здание 1946 года предполагается перестроить в гостиницу. Может, тогда и в избушке в самом деле начнут обслуживать интуристов. Хотя, конечно, сейчас такая перспектива кажется довольно призрачной.

Крадущийся бабр, затаившийся фонтан

Особенность облика Иркутска – заметное количество деревянных зданий. В том числе на центральных улицах. Прямо как когда-то (но не сейчас) в Кирове. В основном эти дома малопримечательны и находятся не в лучшем состоянии…

… но есть и несомненные памятники, притом прилично ухоженные. Целый кластер их находится на углу улиц Декабрьских Событий и Фридриха Энгельса. Под «декабрьскими событиями» подразумеваются кровопролитные городские бои в конце декабря 1917 года, приведшие к установлению в Иркутске советской власти.

Ныне в доме размещаются управление по международному сотрудничеству администрации города Иркутска (поэтому и флаг над крыльцом) и вроде бы муниципальное учреждение «Дом Европы». Задача последнего – развивать связи со странами Европы. Что по нынешним временам кажется примерно столь же актуальным, как разведение крокодилов на Байкале. Во всяком случае, сайт этого учреждения уже не функционирует. В глубине квартала есть небольшая площадь, посвящённая городам-побратимам Иркутска.

Пластиковые чехлы над символами городов-побратимов, наверное, немало способствуют их сохранности в суровом сибирском климате. Но и вид портят.

Вот и немного Италии. Кто не ищет, всё равно всегда найдёт, если это я :). Но есть, как говорится, нюанс (сейчас будет минутка занудства). Провинция Порденоне упразднена ещё в 2017 году при административной реформе в автономном регионе Фриули-Венеция-Джулия. Я про неё (реформу) как-то уже упоминал. Идея добровольных «территориальных межкоммунальных объединений», пришедших на смену провинциям, показала себя не с лучшей стороны, и в 2019 году вместо них учредили «органы региональной децентрализации»… в границах прежних провинций. Тем не менее, формально провинции Порденоне нет, так что вопрос о том, с кем у нас в Италии побратимствует Иркутск, остаётся открытым. На данный момент, скорее всего, ни с кем.

Рядом с домом Шастина стоит куда более скромная, но тоже не самая простая одноэтажная изба.

В глубине квартала есть ещё деревянные строения, относящиеся к «Дому Европы». Тут тебе и контора, и музейчик, и просто где погулять имеется.

Двухэтажная постройка с галереями, как я понимаю, вовсе не историческая. Просто номерной фонд расширяли.

Детишек, делающих зарисовки на пленэре, я сегодня не только тут видел. Такое было впечатление, что учащихся художественных школ поголовно отправили запечатлевать красоту родного города, пользуясь хорошей погодой. Хотя вроде бы уже каникулы.

Совсем рядом есть ещё одно примечательное деревянное здание – дом-музей Волконских. Но его я случайно пропустил, а к дому Трубецких заглянул.

С. П. Трубецкой с супругой (могилу которой я видел утром в Знаменском монастыре) в этом доме никогда не жили. Возможно, этот дом они построили для одной из дочерей, но и это не точно. Что определённо, в этом доме середины XIX века в 1970 году открылся музей, посвящённый декабристам. А пропущенная усадьба Волконских как раз вполне аутентичная. Рядом с ней есть небольшой сквер Волконского, и в нём я увидел нечто меня приятно удивившее. Да, именно так: сквером прошёл, а к дому, который был в 100 метрах, не заглянул. И на старушку, как говорится, бывает.

Так вот, про приятно удивившее.

Как-то я сетовал, что семейные идеалы в официозно-пропагандистском дискурсе олицетворяет сладкая парочка из неисторических прохвоста и шантажистки. В то время как памятник подлинным героиням во имя любви и верности – декабристкам – есть только в Тобольске. Оказывается, не только. Просто иркутский монумент менее известен. Изображает он персонально М. Н. Волконскую.

В некоторых деревянных зданиях, даже из числа нерядовых, по-прежнему живут обычные люди. Или работают. Как, например, в следующем доме на улице Карла Либкнехта.

Думаю, что лет 100 ему есть. А может, он уже стоял здесь, когда по соседству появилась синагога.

В 1878 году начали, в 1882-м закончили. По этому поводу Википедия пишет, что это старейшая в России действующая синагога. Неужто не сохранилось более старых? Что интересно, закрывали её не единожды, как это было с большинством храмов, а дважды. Сначала в 1933 году, затем (после возобновления в 1945 году) – в 1958-м. Кому во времена «хрущёвской оттепели» помешала синагога, спрашивается?

Ещё одно здание тоже можно принять за иудейское культовое заведение из-за звёзд Давида.

То есть евреем-то купец первой гильдии Исай Матвеевич Файнберг определённо был. Однако этот дом на нынешней улице Халтурина он использовал как обычный доходный. Ныне в броском эклектичном здании неизвестного авторства располагается художественный колледж. А чуть дальше на Халтурина виднеется сильно вросший в землю двухэтажный деревянный дом, построенный всё тем же Файнбергом ещё в XIX веке (это единственное, что про него известно).

Эклектику найдёшь, наверное, в любом губернском городе. Но в Иркутске она какая-то особо декоративная, непременно с а-ля-рюс мотивами, даже если её украшают звёзды Давида. После Богоявленского собора и «Кружевного дома» этому уже не удивляешься: ну да; а что, можно было как‑то по‑другому выделиться?!

Или вот ещё.

Не нашёл ничего об истории этого здания. Глобус в нише на его фасаде может намекать на магазин колониальных товаров. Или на отделение Русского географического общества (оно в Иркутске существовало с 1851 года).

Краеведческий музей, надо сказать, существует с 1782 года. Так что это один из старейших российских музеев. Главное его здание построили в 1883 году специально для музея, и оно тоже вполне себе. В смысле, тоже эклектичное. Только стилизация у него какая-то подозрительно-бездуховно-нескрепная :).

Однако если посмотреть на таблички с именами исследователей Сибири, которыми украшен фасад, всё встаёт на свои места. Потому как среди них до странности мало имён русских. В основном немцы: Георги, Мессершмидт, Гумбольдт, Миддендорф, Паллас, Миллер… Мы вроде как Ермака Тимофеевича с Ерофеем Павловичем должны бы прежде всего вспомнить, да? Но их научные интересы дальше картографирования мест сбора ясака не простирались. По-настоящему исследовали Сибирь в широком смысле немцы. Да хоть вчерашнего Черского вспомнить, который тоже не в ту сторону крестился. И сам иркутский губернатор Франц Николаевич Кличка, положивший начало музею, отнюдь не из столбовых дворян происходил. Он чех, прибывший в Россию в качестве гувернёра и сделавший карьеру на военной службе.

Я-то музею краеведческому предпочёл музей истории Иркутска. И, пожалуй, зря. Но о нём чуть позже. На улице Карла Маркса есть ещё немало достойного внимания.

У этого здания интересная история. Построено оно было первоначально в 1930-е архитектором К. В. Миталем в стиле конструктивизма, что сейчас снаружи заметить едва ли возможно. В начале 50‑х Г. М. Гольдштейн расширил здание, придав ему нехарактерную для конструктивизма симметричность и полностью перелицевал его в типичном для «сталинской» архитектуры ключе. Колонны, пилястры, консоли, прерванный антаблемент, барельефы… Даже интересно стало, как оно прежде выглядело. Но старых фотографий не нашёл.

Наискосок стоит здание Иркутского академического драматического театра имени Н. П. Охлопкова (тот начинал здесь свою актёрскую карьеру), однако его я снимать не стал. Сомнительным декором в последнее время почему-то повально украшают именно учреждения культуры. Рядом – памятник, который показался мне смутно знакомым.

Это оказался не Охлопков, а Александр Вампилов. Тот самый молодой и тогда ещё толком не признанный драматург, что утонул у истока Ангары. Судя по доступным фотографиям, до портретного сходства тут далеко. Вампилов – он, в общем-то, был минимум наполовину бурят, и в его внешности это ясно читалось. А тут у нас… Сдаётся мне, московский скульптор Михаил Переяславец ваял Есенина, но того в Константинове почему-то не купили.

Вполне себе модерн, однако. Объект культурного наследия федерального значения.

Следующее здание имеет лишь региональный охранный статус. В реестре оно числится как дом купца Колыгина XIX века. По другим сведениям, его открыли в 1899 году как Общество взаимного страхования имущества от огня.

В 1937 году после надстройки(?) и реконструкции в здании открыли кинотеатр «Пионер». Надстроенность в глаза совсем не бросается; выглядит всё вполне целостно. Может (если руководствоваться первой версией происхождения), ничего и не надстраивали. Что определённо, сейчас снова реконструируют. Что будет, не знаю.

Видите, сколько машин стоит? К обеду в центре начинаются пробки, снимать сложно (несколько интересных заданий пришлось пропустить). Да и культура вождения оставляет сильно желать лучшего. Забить перекресток – запросто; парковка в 2 ряда (улицы у́же московских) – ну а что тут такого? Много улиц с односторонним движением, однако не похоже, чтобы это сильно от пробок помогало. Разве что японским легковушкам с правым рулём, коих в Иркутске едва не половина, по таким улицам ездить должно быть немного проще.

Заканчивается улица Карла Маркса у музея истории Иркутска.

Это такой специальный «коварный» фонтан. Он может притихнуть и едва журчать, заманивая наивных людей прогуляться между струйками, а потом ка-ак припустить! На самом деле, конечно, все понимают, что это ловушка, и завлекаются только желающие слегка пощекотать нервы, рискуя замочить одежду. Я свою мочить не собирался (а уж фотоаппарат и подавно), так что проследовал в музей окольным путём. Там я для начала немного поспорил с кассиршей о съёмке. Сильно она конфликтовать не стремилась, лишь исполняла инструкцию. В отличие от некоторых ревнителей церковного порядка, музейные работники с пониманием воспринимают разумные доводы. Особенно если в них упоминается прокуратура. Я только недоумеваю, отчего в Сибири руководители учреждений культуры до сих пор полагают, что любительскую съёмку можно ограничивать взиманием за неё платы. В Центральной России такого уже не увидишь, пожалуй.

А снимать в музее всё равно нечего. Самое интересное, что там нашёл – галерея людей, тем или иным образом связанных с Иркутском. Пару знакомых лиц я там углядел, но не более.

Посему вернёмся к деревянной архитектуре.

Я, правда, тогда не знал, что это не просто избушка-развалюшка, а памятник. Всего лишь регионального значения, поскольку опять же купеческая усадьба (судя по тому, что в состав её входила лавка).

Название улицы Грязнова показалось мне символичным для этого места. В самом деле, как-то очень пыльно в центре Иркутска. Видимо, зимой песочек сыплют, а подметают плоховато.

Улица Тимирязева (бывшая Преображенская), идущая от «Иркутской слободы» – одного из главных туристических аттракционов Иркутска – к автовокзалу, тоже богата на интересные здания. Здесь, например, находится бывшая 3-я пожарно-полицейская часть с каланчой. Ныне – музей пожарной охраны.

Об истории этого здания я ничего не нашёл. Но выглядит оно старым, так что в самом деле могло быть конным манежем. Местные жители только припоминают, что в нём располагался цех завода, но это вовсе не значит, что ничего не было до завода и за пределами воспоминаний старожилов.

Чуть в стороне от начала улицы Тимирязева стоит Крестовоздвиженская церковь 1760 года постройки в уже знакомом стиле «сибирского барокко».

Да-с, у иркутских церквей просто повальная стеснительность. Нормально их не снять. Впрочем, видел неплохие зимние фотографии (когда берёзки стоят без листвы и красоту не застят). Зато летом куда как приятно погулять рядом: у Крестовоздвиженской очень ухоженная территория с клумбами, лавочками и водопадиками.

На небольшой площади, куда выходят несколько улиц (в том числе Тимирязева) стоит скульптура ба́бра.

Бабр, как сообщает Википедия – «старорусское обозначение пантеры, тигра, леопарда, заимствованное из фарси». В случае Иркутска, по всей видимости, имелся в виду амурский тигр, в окрестностях Байкала прежде изредка встречавшийся. И изображаемый на печати острога с конца XVII века. Соболь же символизирует богатство Сибири, в качестве какового в XVII-XVIII веках рассматривался прежде всего мех. Когда при Екатерине II упорядочивали городскую символику, художники, рисовавшие герб Иркутска по геральдическому описанию («в серебряном поле бабр, бегущий по зелёной траве в левую сторону щита и имеющий в челюстях своих соболя»), видимо, не вполне понимали, что же это за зверушка такая. Порой у них выходил даже бобр, зачем-то схвативший соболя (если что, бобры – вегетарианцы). В конце концов сформировался образ иркутского бабра как фантазийного представителя семейства кошачьих с толстым хвостом и перепончатыми лапами. На современном гербе (справа) он тащит соболя направо, на восток. Видимо, олицетворяя тот факт, что нынче богатства Сибири отданы за бесценок китайским товарищам.

За бабром начинается «Иркутская слобода» – полностью новодельное и слегка стилизованное под традиционную архитектуру туристическое пространство.

Можно было там и перекусить, но рядом есть довольно популярная столовая «Аппетит» с относительно божеским ценником. Ещё на берег Ангары заглянул, там недалеко.

IKT-BTS

В аэропорт я решил отправиться на троллейбусе. Почему нет, раз Иркутск входит в число городов, где такая возможность имеется (прежде я такое только в Кишинёве видел). Потом, это самый дешёвый способ. Только небыстрый. Вдобавок к общей неторопливости общественного транспорта водитель за время поездки ещё и дважды выходил погулять на улицу. Один раз на остановке в ларёк, а другой раз просто встал на перекрёстке и ушел куда-то минуты на 3. Наверное, он раньше где-то в конторе работал, а привычки остались.

Привокзальная площадь аэропорта на сей раз удивила безлюдностью.

Видимо, основной прилёт-разлёт тут в первой половине дня. Внутри тоже почти никого. На стойках регистрации ни малейшего намёка на очередь. Внутри аэропорт планировкой похож на кировский в его лучшие времена (сейчас-то он совсем тесный стал), только побольше. Дизайн неинтересный.

Авиаперелёт Иркутск-Братск я покупал в последнюю очередь, потому что авиакомпания «Ангара» открыла продажи на лето только в конце января. И опять парадоксы ценообразования: билет Москва-Иркутск стоил 7002 рубля (расстояние 4200 км), а Иркутск-Братск – 5355 рублей (480 км). А всё почему? Потому что альтернативы – 10 часов на автобусе или 20 часов на поезде. Ни то, ни другое меня, разумеется, категорически не вдохновляло. Ах, да: есть ещё «Метеор», который идёт до Братска аж 12 часов. Но только 2 раза в неделю. И это тоже так себе удовольствие.

В 5355 рублей включён провоз аж 5-килограмовой ручной клади. По факту чемодан потянул на 9, но его спокойно пропустили. В чём я априори почти и не сомневался: в региональных аэропортах лютовать насчёт поклажи вообще не очень принято, а при таких безбожных тарифах придираться просто стыдно. На предполётном досмотре чемодану повезло меньше: он полегчал на репеллент в аэрозольном баллончике. Мои слёзные стенания, что без него я буду непременно обглодан до косточек свирепыми сибирскими комарами и кровожадными клещами (и с теми, и с другими я уже немного познакомился) не произвели впечатления на доброжелательных, но совершенно непреклонных дам из службы авиационной безопасности. Нельзя, и всё тут.

Пассажирские перевозки на этих самолётах прекращены ещё в 2018 году после нашумевшей катастрофы рейса Москва-Орск. Причиной её официально признаны неверные действия экипажа. Так что не недостатки конструкции привели к падению самолёта, а недолжное отношение к обеспечению безопасности полётов в авиакомпании «Саравиа» (Саратовские авиалинии). Я как-то раз имел «счастье» полетать с ними, после чего иначе нежели «летающий сарай» их не называл. Дрянной был перевозчик, прямо скажем. Прискорбно, что ценой его закрытия стали жизни десятков людей.

Как бы то ни было, теперь «Ангара» регулярные рейсы выполняет на Ан-24. Сие исчадие советского авиапрома производилось с 1962 по 1979 годы, так что самым новым экземплярам больше 40 лет. Страшно ли летать на такой антикварной рухляди? Не без того: последняя авария с человеческими жертвами на Ан-24 «Ангары» произошла в 2019 году при грубой посадке с отказавшим двигателем. К моменту полёта я этого не знал, поскольку умышленно от изучения такой статистики воздержался. Больше переживал по поводу мучительной посадки. Были у меня такие малоприятные воспоминания о полёте на этом воздушном судне (или, может, судне́). Однако на сей раз всё оказалось не так уж плохо. Может, тогда (это было в конце 1980-х) я просто летел простуженный. А в этом случае незабываемые ощущения гарантированы.

Самолёт оказался, конечно, старенький, но совсем не «убитый».

Чехлы на сидениях обновляли сравнительно недавно. В тон с ними тканевые занавесочки на иллюминаторах (язык не поворачивается назвать эти круглые штуки окнами). Сами сидения не раз крашеные и снова обшарпанные, но почти исправные. Почти – потому что мой столик до конца не открывался. Может, я бы вообще об этом не узнал, но паче чаяния случилось обслуживание. Причём предлагали не только воду без газа, но и соки (из дрянных).

В Братске аэропорт находится сравнительно недалеко от города, но всё же не настолько близко, чтобы устраивать пешие прогулки. Общественного транспорта нет в принципе (ближайшая остановка – у вокзала в 8 километрах). Выходящих пассажиров активно зазывают таксисты, причём цену предлагают меньше Uber’а. И это не значит, что она низкая. Напротив, очень даже высокая. А куда ты денешься с подводной лодки?

---

< КБЖД

Братск >