20 февраля 2019 (среда). Смоленск – пожалуй, прелюдия

Великая смоленская стена

Нашего непостоянного компаньона Сергея Григорьевича биатлонные выезды по России отчего-то никогда не прельщали: Тюмень, Чайковский и Ханты – всё это случилось без него. Кто-то, может, скажет, что и Белоруссия вовсе не заграница. Даже пресловутое Союзное государство припомнит. Но этого человека мы пошлём… дискутировать с А. Г. Лукашенко :). А у Сергея Григорьевича идея посетить самую близкую к нам (не только картографически) заграницу вызвала вполне благоприятный отклик. Посему отправиться было решено на его машине, чтобы вовсю попользоваться преимуществами собственного транспорта.

Отправиться, чтобы разминуться с пробками на МКАДе, пришлось весьма рано – в шестом часу. Погода – пасмурная, но без осадков – езде вполне благоприятствовала, и в начале 11-го мы уже пересекли по мосту Днепр (не ревел, не стонал и вообще не широк в этих местах). И прибыли, таким образом, в город-герой Смоленск. Остановка в Смоленске по пути в Минск – это первая очевидная польза от собственного транспорта. Иначе-то как ещё сюда попадёшь? Для поездки одним днём далековато; с ночёвкой – вроде не настолько оно надо. «Присовокупить» же к Смоленску, чтобы сделать поездку более оправданной, пожалуй, нечего.

Припарковаться я предполагал недалеко от Успенского кафедрального собора, чтобы начать осмотр города с него и с возвышенности, на которой он стоит. Однако проехать по ведущей к собору «с тыла» улице Школьной у нас не получилось. И не потому что её каким-то образом перекрыли. В Смоленске всё проще и суровее: проезжайте на здоровье… если хватит его, здоровья-то.

Не то чтобы я сильно удивился такому состоянию дорог. Смоленск – город древний и славный, но вовсе не настолько богатый, чтобы на дороги тоже немного оставалось.

Немного покрутившись, нашли место приткнуться заметно южнее, на улице Барклая-де-Толли. Что ж, за преимущества собственного транспорта приходится платить его недостатками. Первый недостаток – это что не всегда просто найти место для парковки. Второй – менее очевидный, пока не начнёшь всё испытывать на собственном опыте. Я про отсутствие включённых в поездку удобств. Посему оные удобства приходится искать по окрестностям: терпеть до Минска не вариант. «Яндекс» щедро выдал нам 3 потребных общедоступных заведения в непосредственной близости. Оба два оказались закрыты, а третье даже не пошли проверять, рассудив, что синица в руках (т.е. кинотеатр «Смена», где приличия ради всё же придётся выпить чашечку кофе) предпочтительнее очень-очень гипотетического бесплатного журавля.

Знакомство с достопримечательностями в результате пришлось начать не с собора, а с одного из фрагментов стены Смоленской крепости.

Согласно табличке, стена построена в 1596–1602 годах. Руководил строительством зодчий Фёдор Конь (это звучное имя я помню с детства, но работ его прежде не видел). Имела протяжённость 6 с половиной километров (примерно треть Аврелиановых стен Рима) и заключала в себе территорию чуть больше нынешнего княжества Монако – весь тогдашний город. То есть будь дело в Европе, стена называлась бы городской. (Если в Монако, то, наверное, государственной.) Применительно к Смоленску эта самая большая из когда-либо возведённых в России средневековых оборонительных стен всё же называется крепостью. Иногда даже кремлём. Средневековье я здесь имею в виду по типу фортификации, а не по исторической периодизации. По западным меркам это уже Новое время, но в России, как водится, в разгаре было совсем ещё не забытое старое.

Крепость, вестимо, строилась не рекорда ради, а чтобы противостоять натиску врага. В роли которого на западном рубеже тогда выступала Польша: на дворе стояла Смута (правда, тогда ещё об этом не знали) с Лжедмитриями и прочими Мнишеками. Уже в 1611 году Смоленск поляки взяли. Вместе с новёхонькой стеной, которую ещё даже птички толком обсидеть не успели. И Московскому царству пришлось довольно долго воевать за то, чтобы вернуть его обратно. Преуспел в этом только Алексей Михайлович в 1654 году.

Потом крепость сильно пострадала во время Отечественной войны 1812 года. В основном даже не от боевых действий. Отступая, Наполеон приказал стену взорвать (получилось лишь частично). Мотивы его неясны; всё это кажется бессмысленным варварством и неоправданной тратой пороха. Сильно повреждённые участки стены не восстанавливали (ибо время средневековых крепостей давно прошло) и сразу после войны начали разбирать на кирпич.

Ещё часть фортификации пала жертвой городского строительства уже в советское время. Итого до наших дней дошло 3,3 км стен. И 18 башен из первоначальных 38-и. Та, что на снимке выше, называется Моховой.

Три «главных» войны, через которые прошёл город (точнее, это они прокатились через него), отражены на памятнике защитникам Смоленска на площади Победы, открытом в 2015 году.

Даты 1609–1611 – это как раз 20-месячная и в итоге успешная осада города польским королём Сигизмундом I. Также на памятнике отмечены обе Отечественные войны. А, скажем, веками с переменным успехом продолжавшаяся борьба за Смоленск между русскими князьями и Великим княжеством Литовским (ещё до Речи Посполитой) тут никак не отражена. Ещё более раннее событие – участие смолян в Грюнвальдской битве 1410 года – тоже, но оно упомянуто в «памятной скрижали», установленной на стене в 1963 году, дабы увековечить подвиги и достижения земляков.

Так что Смоленск – город воинской славы не по формальному званию, а по самой сути своей. Формального-то звания у него как раз и нет, хотя в списке отмеченных им полно городов, заслуги которых на ратном поприще куда менее очевидны. Может, оно и не так уж нужно: денег всё равно не дадут, а что-то доказывать насчёт героизма и прочего Смоленску просто смешно.

Из военно-фортификационных мотивов в основном собран весьма навороченный городской герб (справа). Тут и шапка Мономаха (тот одно время княжил в Смоленске), и вензель Александра I (отсылка к 1812 году), и невнятной смысловой нагруженности георгиевская лента, и две советские орденские ленты, и золотая звезда города-героя, которую Смоленск получил в последнюю раздачу к 40-летию Победы в Великой Отечественной войне. Даже крепость упомянута в девизе.

Кстати, только мне кажется, что шапка на кончике луча звезды выглядит как-то неестественно? Если её чуть-чуть приподнять, было бы как-то гармоничнее. Или наоборот, нахлобучить поглубже.

Пушку, занимающую главное место на собственно гербовом щите (почти неизменном с XVII века), можно обнаружить в городе и в куда более утилитарном виде.

Архаичной артиллерией городской эстетичный милитаризм не исчерпывается.

Ещё одного военного деятеля со Смоленщины я помню со школы в составе скороговорки «Дыбенко – Крыленко – Антонов-Овсеенко».

Охотники снискать ратную славу в Смоленске не переводятся и по сей день. Уличную рекламу военной службы по контракту мне прежде видеть не доводилось.

Однако вернёмся к стене. Прямо в ней (в Моховой башне) есть этнографический музей «Смоленские украсы» – бывший музей пионерии.

Мы с сестрой почти собрались туда зайти («музей счастья» – это очень соблазнительно, согласитесь). Но нас попросили подождать, потому что внутри на экскурсии была организованная группа, а там-де довольно тесно. Мы всё же решили, что «не больно-то и хотелось», поскольку на Смоленск были планы ещё большие, да и в Минск приехать было желательно не очень поздно. Итого окультуривание нам удалось не вполне. Хотя в этом плане Смоленск предоставляет серьёзные возможности. Даже такое тут есть.

Смущает, что на календаре уже 20 февраля, а афиша рождественского(!) концерта до сих пор висит. Может, это на будущий год заранее рекламируют?

Все сохранившиеся части стены, какие я видел, отремонтированы несколько лет назад. Кое-где, правда, новодельность слишком уж выпирает. Да и качество работ вызывает сомнения: много высолов на поверхности, а кирпич плохо подобран по цвету.

Для иллюстрации: так она выглядела примерно в начале 2000-х (дату поточнее и автора снимка установить не удалось).

Пишут, что где-то рядом с этой башней можно подняться на стену, но, возможно, это чисто летний аттракцион. Сейчас нетронутый снег, скорее, говорит о том, что там никто не гуляет. А ещё раньше даже на самой башне была отличная смотровая площадка. Восстановление кровли на башне во время ремонта в 2012 году предполагалось, но случился пожар, и её не доделали. Теперь стоит простоволосая и замурованная.

К ремонту много вопросов.

Тут, похоже, забутовка обвалилась из-за дрянного перекрытия. Проход в стене вроде как закрыли от греха подальше, но местные жители (судя по незарастающей народной тропе) готовы рисковать, чтобы не обходить далеко. Надеяться, что русского человека остановит гофролист, как минимум наивно.

Бирюзовенький он был

Однако вернёмся месту нашего десантирования на Барклая-де-Толли. Поскольку было, в общем, понятно, что собор нам туда не принесут, после решения первоочередного вопроса пришлось топать обратно в сторону Днепра. С заходом на второй завтрак. Для топания, завтрака и много чего ещё хорошо подходит главная улица центра Смоленска – Большая Советская.

Явно замышлявшаяся как парадная, она смотрелось бы куда привлекательнее в солнечную погоду. Но зима есть зима, и хорошее освещение в это время – редкая удача.

Симпатичное, но довольно заурядное здание конца XIX века (перестроено в 1950 году) считается достопримечательностью во многом благодаря часам.

Уличные табло с курсами валют вскоре в России запретят. Впрочем, евро с долларами нас нынче не интересовали. Белорусские рубли в Смоленске, скорее всего, тоже меняют (до границы 70 км), но информация об этом на улице как-то не попадалась, а специально мы не искали. Менять в Минске наверняка выгоднее, поскольку российские деньги там востребованнее, чем у нас – белорусские.

Интересно, что имели в виду владельцы магазина школьной формы, когда называли его именем Адониса – смертного, но очень красивого парнишки, из-за которого махратили друг другу причёски серьёзные тётки на Олимпе.

Мне же ещё с сотрудниками правоохранительных органов в Смоленске пришлось пообщаться. Дело было так. Вижу интересное здание. Снять его симпатичнее всего с пятачка посреди небольшой площади, где паркуются машины. Однако попасть туда, не «нарушив», невозможно: ни одного обозначенного перехода нет. Эка невидаль, казалось бы: люди ведь как-то оставляют там машины и потом возвращаются к ним. Это же Россия-матушка; какие такие ПДД для пешеходов-то?  Так что я, ничтоже сумняшеся, направляюсь прямиком туда. Через проезжую часть. Сотрудников ДПС я видел, но не предполагал, что вызову у них интерес. Не тут-то было.

– Почему нарушаем?
Отпираться смысла не было.
– Вот, – говорю, – здание такое красивое; снять очень хочется.
Но мои благородные мотивы на стража порядка впечатления не произвели. И он потребовал вернуться обратно.
– Так я снова нарушу, получается! – всё ещё пытаюсь отшутиться.
Однако угрозе выписать постановление сложно что-то противопоставить (ведь формально он прав), и пришлось ретироваться.
– Что ж вы так свой город-то не любите! – только и смог я мстительно съязвить напоследок, намекая на то, что из-за косного гаишника красоты Смоленска останутся неведомы широкой общественности в лице моей немногочисленной читательской аудитории.

Здание я всё же снял, но с менее удачной точки.

Судя по всему, возвращением улицам прежних названий в Смоленске вообще не озадачивались. В те времена, когда это в основном происходило в других регионах, тут был «красный пояс» в полный рост (т.е. коммунисты во власти). А потом покушение на наследие Советской власти стало вызывать подозрения в нелояльности скрепам. Так что следующая вывеска (тут же на Коммунистической) смотрится абсолютно уместно.

Юбилеи почившего в бозе в 1991 году комсомола у нас теперь на государственном уровне отмечают, так что это даже не маргиналы какие-то нашли себе занятие по душе. Можно понять, что у людей ностальгия по юности; это нормально. Но…  за всю советскую историю не скажу, а в 80-е (на моей более-менее сознательной памяти) комсомол был разве что средством давления на недостаточно ортодоксально мыслящих молодых людей. А также бюрократической кормушкой и неплохим карьерным трамплином для умеющих с правильной интонацией произносить идеологические клише. Сто лет этому – важная дата, говорите?

Бывший Дом пионеров тут же – буквально напротив.

Что же до кафедрального собора, он, как я уже отмечал, привлекал не только сам по себе, но и расположением на пригорке. Что сулило хорошие виды. Но серое небо и серый снег – неважнецкое с точки зрения пейзажа сочетание, если ты не большой художник. Один только кадр мне захотелось оставить.

Подняться к собору со стороны Большой Советской можно двояко.

Первое каменное здание Успенского собора на этой горе было построено ещё в начале XII века. Оно сильно пострадало при осаде города в 1611 году, и после отбития Смоленска Алексеем Михайловичем его (здание) разобрали. Новое, барочное, строили с 1677 по 1740 годы. Глав у него изначально было 7 (не самое популярное число), но вскоре 2 обрушились, и собор перестроили в пятиглавый. С 1772 года собор стоит в практически неизменном виде. Все последующие войны его пощадили, и даже Советская власть не закрывала его полностью никогда. Только во время немецкой оккупации из собора с концами пропала Смоленская икона Божией матери XI века – одна из величайших реликвий русского православия.

Интерьер на меня большого впечатления не произвёл: собор как собор. Икона XVII века, которой заменили пропавшую Смоленскую Богоматерь – тоже. А экстерьер в хорошую погоду должен смотреться изумительно. Рождённое в Италии барокко любит солнышко.

Пишут, что где-то тут есть застрявшее в стене во время штурма Смоленска французами в 1812 году ядро. Но мы про это не знали.

Древности

Кафедра, что находится в Успенском соборе Смоленска, весьма почтенная: основание её относят к 1137 году. Смоленск ведь вообще один из самых старых городов России. Первое датированное упоминание о нём – 862 или 863 год, причём упомянут он уже как большой город. Старинность сама по себе ещё не гарантирует наличия древних памятников: место тут проходное, так что всякого склонного к вандализму хулиганья (вроде того же Наполеона) хватало. И всё же 3 домонгольских храма (это то, что у нас можно считать безусловными древностями) за Смоленском числятся. Им-то я и запланировал посвятить вторую часть прогулки по Смоленску… Ну как, прогулки. Скорее поездки, поскольку они заметно разбросаны. И тут собственный транспорт снова как нельзя более кстати.

Но сначала обед. Подобрал заранее заведение, которое притворялось цивильной столовой современного типа. «Мандариновый гусь» называется. Довольно популярное, и даже отзывы неплохие – но это, видимо, от недостатка достойной альтернативы. Ибо еда холодная, а цены вовсе не «бюджетные». Зря только потратили время на прогулку до него; можно было зайти в любую обычную советского типа столовую, коих в городе есть. В общем, не рекомендую.

Не очень похоже на XII век, да? Барабан так вообще явственно барочный. Этот храм во́йны отнюдь не пощадили, так что перестраивали его не раз. Пожалуй, общие формы сходны с владимирскими церквями. На фасаде при реставрации в 1970-е сняли штукатурку – видно, какой церковь была когда-то.

Внутреннее убранство аляповатое: интерьер был утрачен полностью. Да ещё и двери с этими чудовищными козырьками… Нет, пока что «домонгольский Смоленск» не радует. Но дальше – лучше.

Тут совсем другой облик здания: его относят к полоцко-смоленской школе, не слишком известной в России. Чем-то даже напоминает традиционную армянскую архитектуру. Скорее всего, какие-то общие византийские корни вылезли. Выглядит вполне канонично (узкие окна, шлемовидный купол), но и это здание не вполне старинное. В начале XVIII века его верхнюю часть переложили заново. Насколько близко к исходному – вопрос. А частично раскрытые стены из плинфы – оригинальные.

Но кое-где просматривается и крупный кирпич – наверняка более поздняя кладка.

Церковь действующая, но в ней продолжаются реставрационные работы, и в неслужебное время туда не пускают. Впрочем, интерьер тут также полностью утрачен.

Третья домонгольская церковь выглядит по сравнению с предыдущими как новенькая.

Этот храм сильно пострадал во время боёв за Смоленск в 1943 году. Тщательная реставрация с восстановлением предполагаемого первоначального внешнего вида выполнена в 1962-1963 годах (изменения в основном касались верхней части, и полностью была раскрыта кладка). Интерьер, судя по всему, не восстанавливали.

Это, кстати, единственный объект из числа отмеченных мной к ознакомлению, который находится на правом берегу Днепра. Рядом с пригородным железнодорожным вокзалом. Как мы потом оттуда выбирались чуть не по о́си в жиже растопленного солью снега… Историей Смоленск может гордиться, но состоянием дорог – едва ли. Пафосное прозвище «щит России» так и тянуло переделать в shit* России.

Рядышком проплывали трамваи. Да, тут есть трамвай. Как это сейчас принято, от прежней роскоши осталось сравнительно немного, но есть!

Увы, в компании мою приязнь к трамваям никто не разделяет, и отметиться (то есть прокатиться) в биатлонных поездках мне не удаётся. Я бы с удовольствием включил в маршрут небольшую поездку на трамвае, если бы это хоть как-то можно было мотивировать. Оно довольно сложно, когда в наличии транспорт собственный :).

Кстати, в Смоленске с 1991 года ещё и троллейбусы есть. Для не очень большого города (330 тысяч населения) два вида электротранспорта – довольно необычно. Но троллейбусы мы не видели: они обслуживают южную периферию города.

* без перевода

---