31 марта 2017 (пятница). Затиброречье

Спорный собор

Сегодня вышел пораньше, ещё в начале 8-го. Разницы со вчерашним днём в количестве людей и машин не заметил: Рим просыпается рано. И если вчера за улизнувшим автобусом почти сразу подошёл следующий, то сегодня следом за полным сразу шёл почти пустой. Нормальная транспортная ситуация, хорошо знакомая любому соотечественнику – жителю большого города. Может, в Цюрихе все автобусы идут с равным интервалом и заполненные точно отмеренным числом пассажиров, но в Италии и у нас всё обстоит примерно одинаково: как повезёт.

Везло нормально, но дальше я сам сплоховал, пересев у «Термини» не на тот маршрут. И только остановки через три осознал ошибку: не настолько хорошо я Рим знаю. В результате потерял довольно много времени и вместо того, чтобы быть на Пьяцца Сан-Пьетро (площади Святого Петра) до 8 часов, оказался там уже хорошо в 9-м.

Катастрофическим результат опоздания на первый взгляд не выглядел: площадь в утренней прохладе была почти безлюдна.

Строго говоря, тут у нас не собор и даже не со-собор (собор в Риме всего один – Латеранский), а «всего лишь» великая папская базилика. Но я продолжу называть его собором: так уж устоялось. Католический термин «базилика» (хотя бы даже и малая, а не великая), вообще часто переводят именно как собор, поскольку у нас собором называют любую статусную церковь. А уж статуса Сан-Пьетро не занимать. Если неформально, то он и есть главный храм Римской католической церкви, поскольку папы делают что-то публичное обычно именно здесь. Здесь чаще всего служат; с балкона базилики по воскресеньям обращаются к пастве. Можно даже сказать, здесь проходит вся папская жизнь (и даже не только жизнь) – от интронизации до упокоения. По месту же «прописки» (то есть официального нахождения своей кафедры), в Сан-Джованни-ин-Латерано, они появляются редко. Участковый, видимо, не против, так что и нам не пристало порицать маленькие вольности пап. Во всяком случае, если мы не претендуем быть святее их :).

Для тех же, кто папами особо не озабочен, главное, что Сан-Пьетро – известнейшая в мире церковь (по крайней мере, действующая). И самая большая из возведённых ранее XX века. Вполне резонно, что это один из популярнейших объектов Рима. Я имею в виду, Рима включая Ватикан: хотя формально это разные государства, с туристической точки зрения разделять их странно.

Приходить снимать собор нужно непременно утром, и пораньше. К 9 часам на площади слишком многолюдно, а после полудня вообще ничего не получится, потому что солнце будет не с той стороны. Как оно у меня в прошлый раз и вышло. Сейчас же раздолье, фотографируй не хочу. Но, с другой стороны, полный швах со съёмкой самой площади с собора. Потому как это буквально с другой стороны получается, со всеми вытекающими. Я на сей раз взял с собой не только соборную насадку, но и складную бленду, что хотя бы позволяло избавиться от некоторых неприятных эффектов при остром угле на солнце.

Между этим и предыдущим снимками 42 минуты. Видите, какая уже очередь в собор выстроилась? А позже она будет ещё больше, вокруг почти всей площади. Будто и не низкий сезон.

Полукруглые портики Бернини построил таким образом, что колонны в разных рядах прячутся друг за друга, если смотреть с определённой точки – центра круга. Центры на мостовой площади отмечены круглыми базальтовыми вставками, так что найти несложно.

Слева там виднеются рамки для досмотра, через которые пропускают посетителей собора. Тут рамки появились давно, ещё до того, как из-за участившихся в Европе терактов туристов стали проверять сплошь и рядом. Скорее всего, изначально ловили не террористов, а потенциальных вандалов. Ибо был, как выразился классик, прен-цен-дент.

На сей раз я не погнушался аудиогидом. Брать напрокат за деньги не стал, конечно. Зачем? Попалась мне ссылка на сайт коллег-энтузиастов «Едем сами», где можно скачать аудиогиды для прослушивания на своём устройстве. Очень хорошего качества, между прочим. На мой вкус, рассказы затянуты и перенасыщены фактической информацией, которую не запомнишь, и всё равно потом полезешь в Википедию. Тем не менее, очень рекомендую, а коллегам большое спасибо. Например, про точки, с которых нужно смотреть на колоннады, я оттуда узнал. Так-то, может, и не обратил бы на них внимание.

Сначала аудиогид долго рассказывал об истории создания собора и площади перед ним, и почему вышла такая странная штука: купол огромный, высота его 136 метров до кончика креста (в Риме аж до 2012 года ничего выше не было), а чуть поближе подойдёшь, и как будто и нет его вовсе. Торчит какой-то огрызочек, прямо скажем, на вид несерьёзный.

Проектировал базилику (уже третью по счёту на этом месте) в середине XVI века Микеланджело, и ему, конечно, такое безобразие в страшном сне бы не приснилось. Но через 50 лет после его смерти папа Павел V (Боргезе, дядя того самого Шипионе с виллой) распорядился существенно удлинить собор на восток (метров так на 70, по моей прикидке). Есть версия, что причина тому была не архитектурная и не богослужебная. Микеланджело, известный вольнодумец, построил собор в плане приближенным к греческому (равностороннему) кресту, в то время как борьба с инакомыслием требовала придать папскому храму более характерную для католичества форму креста латинского (с одной более длинной стороной). Потому как тут занятная штука получилась. Строительство такого огромного и сложного здания – удовольствие недешёвое. Денег в папской казне хронически не хватало: ведь каждому племяннику если не виллу, то хотя бы палаццо вынь да положь. И для финансирования строительства широко продавались индульгенции. Каковая практика вызывала серьёзную критику, в чём особенно преуспел небезызвестный Мартин Лютер. То есть собор как бы отчасти спровоцировал Реформацию.

Что ж, интересная версия. Но в ней есть хронологическая нестыковка. План Микеланджело был принят в 1540-е, уже во время работы Тридентского собора. То есть в самую что ни на есть реакционную пору. И форма греческого креста при этом никого не смущала. На манифест Лютера (1517 год) строительство собора, получается, повлиять не могло. Список претензий к папству на тот момент даже и без индульгенций был весьма длинный (кстати сказать, племянники в нём стояли где-то близко к началу).

Скорее уж, просто Павлу V церквушка маловата показалась. Упрекать раннебарочного архитектора Карло Мадерно за надругательство над творением Буонаротти мы не должны. Известно, что он предлагал иначе замаскировать гипотетическую идеологическую диверсию. Но папа был непреклонен. Даже с высотой фасада Мадерно не переборщил, хотя тот кажется надстроенным (только кажется). Я внимательно посмотрел, как тут всё устроено; нет, нельзя было сделать пониже, не «убив» до кучи ещё и интерьер. Неравномерно натыканные по верху статуи апостолов удачно «размывают» верхнюю линию фасада, сглаживая неприглядность получившейся картины.

Крыша Ватикана

На крышу можно подняться, но это лишь остановка по пути к главному «блюду» – куполу. На его фонаре круговая смотровая площадка.

На купол-то я прежде всего и отправился, рассудив, что собор большой, а фонарь маленький. И правильно сделал. Проснувшийся туристический люд быстро прибывал, и на тесном балконе за какие-то минуты стало местами не протолкнуться. Собственно, я знал, что надо идти к самому открытию (купол открывается в 8 часов, а сама базилика – в 7).  Но тут уж сам допустил наказуемую рассеянность.

Итак, сначала поднимаешься на крышу. Можно пешком, можно на лифте (8 евро вместо 6).

Я поднялся пешком даже быстрее, чем если бы ждал лифта. Большого смысла в нём нет, если потом собираешься выше, потому что по сравнению с подъёмом на сам купол это лишь лёгкая разминка. Всего-то метров 50. Я живу заметно выше. Хотя, надо признать, не имею привычки подниматься домой по лестнице. Ну так мне дома и не приходится доплачивать 2 евро за каждый спуск-подъём.

Ещё чуть наверх, и с крыши попадаешь в галерею внутри барабана.

Огораживающая сетка, как видите мелкая, и интерьер собора отсюда не поснимаешь. Да и не рассмотришь особенно-то. Только видно, что где-то там внизу ходят маленькие человечки. А до купола уже рукой можно дотянуться. Ну, так кажется, хотя до его вершины ещё метров так 60 только вверх.

Ну и уж сразу. Снизу, из средокрестия, купол выглядит так.

Не сказал бы, что купол так уж впечатляет размахом. Во-первых, он меньше уже виденного флорентийского (всего-то 41 с половиной метр внутренний диаметр). Микеланджело, пожалуй, не ставил задачи переплюнуть Брунеллески, достижение гения которого он не мог не уважать. И, возможно, учёл ошибку заказчиков флорентийского собора: нужно оставить денег на интерьер. Во-вторых, тут всё громадное и блескучее, а купол сам по себе поднят довольно высоко, и он (опять же, в отличие от Флоренции) не воспринимается как главный элемент.

Ну что, передохнули немного? Больше никаких лифтов, только на своих двоих. В барабане часто расположены окна…

… поэтому его минуешь по узкой спиральной лесенке, втиснутой в пространство между ними. И ведь как-то при этом барабан несёт на себе тяжеленный каменный купол.

Купол двойной, причём внизу расстояние между оболочками небольшое, а выше оно увеличивается. Поэтому поднимаешься в коридорчике, который по мере продвижения всё больше заваливается набок.

Подниматься тут не столько тяжело, сколько дико неудобно. Я и раньше знал, что вестибюлярный аппарат не предмет моей гордости. Но не предполагал, что всё будет настолько плохо. От всё увеличивающегося расхождения между показаниями глаз и датчиков ориентации в пространстве у меня закружилась голова. И я больно ударился о выступающий элемент вроде того, что на снимке.

Потом, когда наклон купола уже позволяет, начинается хитро вписанная в межоболочечное пространство лестница, состоящая, к счастью, из вполне прямых коротких отрезков. Там легче. И, наконец, на сам фонарь выводит совершенно клаустрофобическая спиральная лесенка «не для толстых».

Уф-ф. Тут подняться-то – целое приключение. Неудивительно, что строительство подзатянулось. Хотя папы явно не желали превращать символ своей крутизны в долгострой. Тем не менее, начал строить базилику 216-й папа Юлий II в 1506 году, а закончили возведение (это внутренним убранством ещё толком не начинали заниматься) при 235-м папе Урбане VIII в 1626-м. 120 лет не так уж долго по итальянским меркам и с учётом размаха собора, ну так он вообще неправильный: фасад-то в кадр помещается со свистом! :)

Конечно, все «причастные» папы старались как-то отметить свой вклад в общее дело. Понимали, что иные их деяния забудутся, а базиликой восхищаться будут многие века. Даже папа 19-го века Пий IX, который, видимо, распорядился подремонтировать купол, отметился.

Лез наверх я с такими препятствиями не самого подвига ради. Люблю посмотреть на местность с высоты. Тем более, что тут это ватиканская местность. Которую увидеть иным образом хоть и возможно, но только с организованной экскурсией за большие деньжищи.

На снимке выше, например, видно главное здание (с большой мачтой на башне) «Радио Ватикана», организованного в 1931 году лично Гильельмо Маркони. Двухэтажная пристроечка к нему из чуть более розового кирпича – бывший монастырь Mater Ecclesiastae, нынешняя резиденция отставного папы Бенедикта XVI. А на переднем плане Палаццо-дель-Говернаторато (тоже, кстати, 1931 года постройки), где, помимо прочего, находится Почта Ватикана. Её отделение я позже обнаружил на площади недалеко от выхода из собора. Так что если захочется отправить открытку с папой, для этого не обязательно идти в ватиканские музеи.

Тут тоже весьма примечательный объект. В центре снимка единственная станция самой короткой в мире железной дороги. Ветка отходит от станции итальянских железных дорог Roma San Pietro, и её длина на суверенной территории Ватикана составляет около 200 метров. Раньше отсюда изредка отправлялись в поездки понтифики, но нынешний папа Франциск даже от «папамобиля» отказался и летает в «экономе», так что гонять поезд ради себя определённо не позволит. Однако Ватикан потребляет заметное количество различных товаров, которые завозятся в том числе и по железной дороге.

Это уже не Ватикан, и заинтересовала меня не заурядная станция, а явно православного вида шатровый храм за ней. Ан, это церковь Святой великомученицы Екатерины, построенная в 2009 году на территории российской посольской виллы. Поди, ещё и не вдруг попадёшь туда. Хотя что я там забыл, в самом деле? Таких-то новоделов и в России полно.

Но всё же толкаться мне довольно быстро надоело, и я отправился вниз, обойдясь на сей раз без производственного травматизма. Хорошо, что потоки вверх и вниз полностью разведены, так что проблема разминуться в узком месте (а других выше уровня галереи в барабане нет) не возникает. На обратном пути можно заглянуть в сувенирный магазинчик и кафешку прямо на крыше. Столиков с панорамным видом там, правда, нет, но ценник неожиданно для такого места божеский. Умеет Рим взять и удивить, пусть даже это и Ватикан. Оно конечно, обдираловки хватает, но её достаточно легко избежать. Это всё же не Венеция, где турист платит вдвое против местного повсеместно и неизбежно.

Cувениркой в Риме тоже всё хорошо, это я ещё в прошлый раз отметил. Даже заурядная табакерия здесь непременно превращается в место, где торгуют магнитами, открытками и – Рим ведь, как-никак – наборами юного гладиатора.

Это я ещё вчера у театра Марцелла снимал, но очень уж много вчера снимков было; решил один сюда перенести. Так что вернёмся к собору Святого Петра.

Вокруг да около Петра

Спустившись с крыши, попадаешь прямо в базилику, но я всё же решил начать как положено, со входа. Входов (врат), ведущих из галереи нартекса, всего 5, каждый чем-то особенный. Самые левые – «врата смерти»: через них выходят папские похоронные процессии. Правда, непонятно, куда именно они выходят: ведь хоронят-то пап, как правило, внутри собора.

Центральные врата созданы Антонио Филарете (который оставил в миланском замке Сфорца башню имени себя) в 1545 году ещё для прежней, второй, базилики. Они, конечно, слишком ценные, чтобы пускать через них туристов. Для этого есть вторые и четвёртые врата, созданные, вы будете смеяться, в XX веке.

Наконец, самые правые врата, хоть это и тоже новьё, открываются опять же по особым случаям. То есть во время юбилея. Теоретически каждый 25-й год, но и внеочередные юбилеи (как прошлогодний Юбилей Милосердия) тоже время от времени случаются.

Врата, кстати, заметно меньше прочих. Обрамления-то у всех примерно одинаковые, и эти занимают заметно меньше половины отведённого места. Изнутри они чуть ли не замурованы.

Мозаика со святым Петром, видимо, символизирует то, что отворить потихоньку калитку имеет право только его преемник.

Рядом со Святыми вратами находится капелла с самым известным шедевром, хранящимся внутри базилики – «Пьетой» Микеланджело. Чтобы на неё посмотреть, приходится сначала немного потолкаться среди китайцев, у которых свой ритуал: «Пьету» нужно непременно сфотографировать. Вспышки так и сверкают. Китайцев вообще не останавливает не только несообразность съёмки со вспышкой в храме, но и даже чисто практическое соображение: скульптура находится за толстенным стеклом. Тут и без вспышки-то нужно тщательно настраивать светофильтр, чтобы что-то было видно за бликами. В более спокойной обстановке я бы, может, даже попробовал, поляризатор-то есть. Но уж точно не в ситуации, когда из-за толпы нет возможность поменять угол съёмки.

Стекло тут появилось после того, как на шедевр в 1972 году со скальным молотком напал съехавший с катушек австралийский геолог. Статуя получила повреждения. Теперь против неё и с ледорубом не попрёшь, но молотки на всякий случай при входе отбирают: в соборе и помимо «Пьеты» много хрупкого. Скажем, полы мраморные. Не Сиена, конечно, и даже не Мдина, но всё же.

Это сложно заметить, но неф Мадерно и хор Микеланджело (который вдали) не совсем соосны. Мадерно пришлось немного повернуть своё дополнение так, чтобы его ось совпала с осью площади. Точнее, площади тогда ещё не было, её Бернини потом построил, но ось уже была намечена Ватиканским обелиском. Казалось бы, отчего было не переставить на несколько метров обелиск, чем идти на такие ухищрения?

Бронзовый алтарный киворий работы всё того же Бернини находится аккурат под центром купола. Он-то и мешает снять его «правильно».

Перед ним заимствованный из старой базилики элемент – огороженная балюстрадой дырка в полу, через которую видно «исповедальню» в крипте (она же – «Ватиканские гроты»), где находится могила святого Петра. Обсуждать историчность апостола и возможность его предстояния на римской кафедре занятие суть бессмысленное. Не всё ли равно, кто там на самом деле лежит? Поскольку именно Петровы мощи давали непобиваемый аргумент в споре за первенство в христианском мире, они неминуемо должны были в Риме обнаружиться. И обнаружились. Как звать, у них не спрашивали.

Там и лесенка есть, только для особых случаев. Но в другом месте в крипту спуститься можно. Почему-то мало кто этим пользуется. К «исповедальне» там близко всё равно не подойдёшь (это за отдельную плату и по предварительной записи), но можно походить среди саркофагов, преимущественно папских. Тихо, спокойно… удивительно благостно. Может, именно потому что малолюдно после собора-то. Снимать, впрочем, нельзя. Ещё ниже крипты располагается целый уровень античных некрополей, но это только в пакете с «исповедальней», то есть сильно за рамками туристической попсы.

Для тех же, кого останки, объявленные апостольскими, не убеждают, у пап в загашнике есть ещё одно доказательство обоснованности своих претензий. Это кафедра, то есть трон, на котором Пётр в качестве первого римского епископа руководил духовной жизнью. Ведь раз он на чём-то сидел, значит, в самом деле был, правильно? Деревянное кресло последний раз было предъявлено публике в 1867 году, и ныне известно только по рисункам. Считается, что оно сокрыто под ещё одной выдающейся работой Бернини, которая так и называется: «кафедра святого Петра».

Видимое седалище, конечно, чисто символическое: папы обычно не в том возрасте, чтобы по таким сооружениям прыгать. Реальная папская кафедра (трон) находится, повторюсь, не здесь.

В общем, много чудес таит собор Святого Петра. Я без иронии; разве не чудесно само это творение? Времени здесь можно провести немало, созерцая всё это – даже с учётом того, что многие капеллы для туристического посещения закрыты.

Пишут, что требования к желающим послужить папе швейцарцам весьма строги, но по экстерьеру их отбирают явно не тщательнее, чем в норвежский королевский военный оркестр.

Кстати, они не всегда так карнавально одеваются. Это просто тут туристов много, и нас так немножечко радуют. Обычно они ходят в тоже весьма архаичной, но более практичной форме без шутовских полосочек и рюшечек.

Ангелы и демоны грешники

Было дело, пообещал я себе в прошлый раз посетить при следующей оказии замок Святого Ангела. Надо выполнять, раз уж я поблизости оказался, а второй полностью включённый в Roma Pass музей у меня ещё не использован (цена билета в замок для этого подходит).

Статуя архангела Михаила (в честь которого назвали замок, перестроенный из мавзолея императора Адриана), изготовленная в XVI веке, раньше стояла наверху, но в XVII веке её заменили на более выразительную и перенесли в один из многочисленных замковых двориков. Центральное сооружение замка, если мысленно разобрать средневековую надстройку, очень напоминает виденный вчера мавзолей Августа. Примерно такой же цилиндр (основание тумулуса), только поменьше. Ну так ведь и Адриан «по масштабу» не Октавиан Август, хоть и причисляется к числу «хороших императоров».

В фильме «Ангелы и демоны», в котором заметную роль играют римская церковная архитектура и скульптура, ангелу приделали что-то вроде копьеца, которое указывает герою Тома Хэнкса, профессору Лэнгдону, направление поисков.

В действительности не существует не только копья, но и многого другого, что в фильме показано. Его (как и литературный первоисточник) немало критиковали за нелепости и неточности. Хотя какой с кино спрос?

Как показывает опыт, в относительно лучшем состоянии до нас дошли те памятники античности, которые позднее нашли какое-нибудь применение. Как Порта-Нигра, к примеру. Они, конечно, подверглись переделке, но хотя бы не превратились в руины. Не считая отсутствующего конического навершия и напрочь утраченной мраморной облицовки, оригинальная адрианова постройка кажется не так уж сильно пострадавшей.

О славных деньках, когда бывший мавзолей стал римской цитаделью (в фортификацию его превратили ещё в позднеантичные времена), напоминают не только многочисленные укрепления времён до ренессансных включительно, но и забавные экспонаты вроде этого.

В Википедии пишут, что подобные боевые машины использовались в античности, однако рычаг с ложкой является фантазией XIX века. Древние-то знали, что захват типа пращи – куда более эффективный способ метать снаряды. В любом случае, понятно, что это не претендующая на точность реконструкция, а просто элемент антуража.

После падения Римской империи замок веками переходил из рук в руки как полезная, но довольно заурядная недвижимость. Пока по возвращении из «авиньонского пленения» в конце XIV века папы не обнаружили, что Рим без присмотра пришёл в упадок (Латеранский дворец, бывшая папская резиденция, стал непригоден для жилья), а римляне совершенно отбились от рук. Можно себе представить, что это означало, поскольку ангельским характером они и прежде не отличались. В такой ситуации укреплённый замок стал сущей находкой, и на пару веков папы тут зависли. В казематах жить, конечно, не стали и сделали прямоугольную надстройку-палаццо, которая возвышается над цилиндрическим фортом. Апартаменты нескольких пап сегодня в экспозиции музея. Презабавное зрелище.

Вызывает, пожалуй, лёгкий когнитивный диссонанс. Дамочки с единорогами и прочая мифологическая ересь в скромной келье викария христова – это, кажется, малость перебор. Но это пока следующее помещение не увидишь.

Оно, конечно, личное дело каждого, кто как свою спальню оформляет и чем в ней занимается. А это именно папская спальня, на что недвусмысленно указывает кровать.

Картинки, пожалуй, несколько фривольны для римского не то что первосвященника, но и даже для просто священника. И сложно не заподозрить, что далеко не всегда в этой кроватке Павел III проводил время в одиночку. Во всяком случае, он остался в истории как папа, сделавший карьеру благодаря тому, что его сестра была любовницей другого папы, Александра VI (Борджиа). А сам он возвёл в кардиналы даже не племянников (этим, в конце концов, многие папы баловались даже в XVIII веке), а собственных внуков, в том числе несовершеннолетних.

В общем, весело жили папы XVI века над бывшей императорской усыпальницей. Потом, как в Риме стало поспокойнее, они перебрались во вновь построенный Апостольский дворец в Ватикане. Но замок не остался без дела. Ещё когда папы жили наверху, внизу оставалась куча места, использовавшегося в том числе и под тюрьму. Одним из известнейших её узников был Бенвенуто Челлини, про которого говорят, что он единственный, кому удалось бежать из замка. Другой знаменитый заключённый – Джордано Бруно – отправился из замка на костёр. Церковь, кстати, по сей день настаивает на правомерности приговора, апеллируя к тому, что Бруно точно сохранил бы себе жизнь, если бы отрёкся от своих воззрений. Но раз оказался закоренелым еретиком, то сам и виноват. Кажется, это называется иезуитской логикой.

Инквизиция ещё долго свирепствовала в Риме. На нетрадиционных духовных практиках погорел, например, известный авантюрист «граф» Калиостро. Ну то есть как погорел. На костёр он не отправился, всё же конец XVIII века был уже. Гуманный папа Пий VI заменил смертный приговор пожизненным заключением.

Не совсем понятно, почему эти комнаты, прежде также бывшие частью покоев Павла III, так называются. Сложно поверить, что они использовались в качестве камеры предварительного заключения для опасного еретика, который на самом деле и аристократом-то не был. Тем более, что буквально через коридор находится мечта всякого злоумышленника – папская казна.

Ну и, наконец, поскольку замок некоторое время был высочайшим зданием Рима, без прекрасных видов тут тоже не обошлось. Благо, как раз на самом верху смотровая площадка.

Укреплённая стена, которая ведёт к собору (она немного правее центра снимка), с секретом. В ней проходит Пассето – коридор, построенный в 1277 году, то есть ещё до «авиньонского пленения». И почти за 3 века до аналогичного сооружения во Флоренции – коридора Вазари. Я утром мимо проходил – «секрет» так себе, наличие в стене хода вполне угадывается (я заранее о нём не знал, но сразу понял, что там что-то есть). Тем не менее, папам минимум дважды удавалось сбегать от врагов по этому ходу. Были, конечно, и случаи, когда не удавалось.

В целом, в замке Святого Ангела интересно, хотя гулять по нему немного сложно. Планировка этого многовекового строения весьма запутанная, и даже если посчастливится найти план, он сделан очень бестолково, что-то понять проблематично. Выручают указатели, но и они не дают идеи, всё ли ты прошёл из стоящего того. Ходишь, фактически, пока не надоест. А устанешь – можно посидеть отдохнуть с видом на кучу каменных ядер.

На мраморной скамейке 1827 года действительно можно посидеть, она тут именно для этого стоит, а не только как экспонат. На ней я и размышлял о незавидной судьбе узников замка. Неудивительно, что сбежать было сложно: поди пойми тут ещё, куда бежать. В те времена ведь даже указателей наверняка не было! Челлини-то повезло с побегом, потому что он кое-что о замке знал, прежде принимая деятельное участие в его обороне. Это было в 1527 году при «разграблении Рима» потерявшей управляемость армией императора Карла V. Нападать на наместника святого Петра, казалось бы, святотатство. Но особенности образа жизни пап XV-XVI веков (см. выше) секретом ни для кого не были, так что сакральными фигурами папы уже не выглядели. Именно это разграбление на десятилетия задержало строительство собора Святого Петра.

Укрывшись от зноя в прохладе реки

Посмотрел на хвост, который выстроился в замок, пока я гулял по нему, и подумал, что всё же хорошо вставать рано. И пошёл гулять дальше.

Дальше нужно было пройти немного вдоль реки от моста Святого Ангела до следующего, Умберто I. Набережных у Тибра, как правило, две: уличная по верху стен, которыми укреплялись берега для защиты от наводнений ещё в античные времена, и внизу у самой воды променад.

Спуски к реке в Риме, как я уже отмечал, благоухают отнюдь не фиалками, из чего несложно сделать вывод, в каком качестве они зачастую используются. Гуляют понизу, насколько я заметил, только туристы.

Теоретически, по Тибру ходит прогулочный кораблик. Я обдумывал такой вариант времяпровождения, но посчитал его не стоящим потраченных времени и денег. При таких высоких берегах с реки город видно довольно плохо.

Ведь здоровенное помпезное здание, если смотреть с улицы. Но отсюда оно выглядит как-то совсем не внушительно. С середины русла будет не лучше, даже с верхней палубы. Нет, особо ни к чему в Риме кораблик.

Амура и Психей

Продолжать музейную программу я решил Римским национальным музеем. У него 4 площадки, посещаемых по единому билету. Для начала направился в ренессансное палаццо Альтемпс, построенное в 70-е годы XVI века для австрийского кардинала-племянника, который после переезда в Рим итальянизировал свою непроизносимую для итальянцев фамилию Гогенэмпс (Hohenemps) в труднопроизносимую Альтемпс (Altemps).

Что сразу радует – ещё до того, как присмотришься к экспонатам – в палаццо Альтемпс почти никого. По сравнению с толпами совсем рядом (палаццо в двух шагах от Пьяцца Навона, да и замок не так уж далеко) контраст, что и говорить, приятный. Не пользуется этот музей большой популярностью. А ведь коллекция скульптуры тут достойная.

Один из записных шедевров палаццо Альтемпс – «Галл, убивающий себя и жену» или иначе «Галл Людовизи» по названию виллы Людовизи, где скульптура была найдена. Не путать с «Умирающим галлом», это другая скульптура.

Скульптура любопытна тем, что у неё нет «правильного» ракурса. Она смотрится с разных сторон сильно по-разному, причём по-разному интересно. Я её раза два вокруг обошёл… ну, пожалуй, совсем сзади всё же не так интересно.

Что изображена именно супружеская пара, легко поверить: иначе чего мужик голый? Но из чего сделали вывод, что жена пала именно от мужниной руки? Человек расстроен смертью любимой и решил наложить на себя руки – вполне самодостаточный сюжет, зачем делать из него «Отелло»?!

Рядом в продолжение темы memento mori саркофаг. И какой! Длина его 273 сантиметра, высота 153 сантиметра. И потрясающий, как по богатству деталей, так и по сохранности, горельеф.

Боковые стенки выполнены даже близко не так тщательно. Но передняя – прям садись и разглядывай. Чем я и занялся. Там специально для этого пара стульев стоит.

Без чего ещё точно не обойдётся музей античной скульптуры? Разумеется, без тёзки. Его тут есть, но не покажу. Будет ещё тёзок, музей не последний. Покажу лучше Антиноя, которого я давнее не видел. Тем более, что он не без истории.

Всё-то тут Людовизи. Видимо, именно обширная коллекция ещё одного кардинала-племянника Людовико Людовизи стала основой экспозиции музея. Мрамор статуи сильно пострадал от времени, но лицо загадочным образом чистое. А ещё, если присмотреться, виден шов. Лицо-то ненастоящее! У найденной античной статуи не было половины головы, в том числе всего лица. А что это именно Антиной, установили по шевелюре, потому как никого больше с такими локонами не изображали. Лицо заново сделали в середине 18-го века.

Самое забавное, что лицо потом нашлось в Чикагском институте искусств. Исследование, проведённое в 2013 году, показало, что это именно лицо от бюста, находящегося в палаццо Альтемпс.

Всё же настоящее лицо как-то попроще, что ли. И локоны не такие замысловатые. Есть у меня подозрение, что за образец для реконструкции было взято изображение Антиноя, которое я видел в неаполитанском археолоогическом музее. Но по сравнению со вчерашней лошадкой реконструкция выглядит очень благопристойно. Тут другая статуя вызывает нечто большее, чем лёгкое замешательство.

Кто тут Амур-соблазнитель, понятно. Но у Психеи явно наличествует нечто лишнее и отсутствует нечто должное. Конечно, древнегреческие обычаи допускали довольно широкий круг сексуальных практик, но миф об этой парочке исключает разночтения: Психея – девушка! Пришлось разбираться.

Некий Ипполито Буцио, работавший в 20-е годы XVII века над реставрацией коллекции Людовизи (которая, как мы уже знаем, состояла отчасти из обломков) не придумал ничего лучше, как соединить фрагменты нескольких античных статуй и ещё от себя немного добавить. Вроде бы, ноги «Психеи» от половины бёдер и ниже родные. У «Амура» не было головы, и ему приделали женскую, хотя в таком ракурсе это не очень видно. Сегодня трудно понять, зачем человек (наверняка на хорошем жаловании) страдал подобной ерундой. Но таково уж барокко, которое порой трактуют как антитезу ренессансным лаконичности и гармонии. Что-то непременно должно быть нарочито неестественно, неправильно, чересчур. И игры в смешение мужской и женской ролей – одна из популярных барочных забав. Именно тогда ведь возникла мода на балы-маскарады, в том числе с переодеванием в противоположный пол. Так что всё вполне «в русле тенденций».

Ст. 108 ТК РФ

Насытившись духовно, я вдруг осознал, что орешки и курага – это прекрасно, но (с учётом раннего и скудного завтрака) уже хочется чего-то посущественнее. Увы, в центре Рима в обед ловить особо нечего. Народу толпы, а цены ломовые при рискованном качестве.

Заведений-то, куда можно пойти, хватает. Прямо на площади ресторанов полно.

Молодые люди в светлых рубашках и шляпах – это зазывалы. Я же давно уже пришёл к выводу, что если тебя куда-то зазывают поесть, то идти туда категорически не стоит. Серьёзно. Тем более, что на улице столиков свободных нет. А за такие деньги ещё и внутри в духоте сидеть?! Нафиг-нафиг.

Доехал до ближнего к «дому» супермаркета (заодно и разведал, чем там есть поживиться моему чемодану), прикупил провизии и прекрасно пообедал у себя в комнате. Всё равно нужно было дать отдых ногам, которые после вчерашнего как-то не совсем позитивно отреагировали на подъём на купол Сан-Пьетро. Не мышцы даже, а суставы не любят, когда много ступенек.

Большие ворота

С одной стороны, улица Джованни Джолити, на которой я жил – это, вроде бы, какое-то слегка мрачноватое место. Улица, которая идёт от вокзала параллельно железке – ну что тут может быть хорошего или приятного? Однако это Рим, и тут может быть всё что угодно. И выходя на улицу из своего скромного палаццо, я тут же вижу в 200 метрах один из важнейших античных памятников – ворота Порта-Маджоре.

В прошлый раз я забрёл к ним случайно, не зная, куда тут нужно смотреть. Нынче я, зная, что буду постоянно ходить рядом, подготовился.

Дословно Порта-Маджоре значит «большие ворота». Хотя есть мнение, что названием они обязаны не размером (есть в Риме ворота и побольше), а тем, что они стояли на дороге, ведущей к базилике Санта-Мария-Маджоре. Обычай называть ворота по ближайшей значительной церкви действительно был, но до Санта-Мария-Маджоре тут полтора километра, в то время как совсем рядом другая весьма древняя и почитаемая базилика – Санта-Кроче.

Постройка первой половины I века служила декоративной частью двух акведуков в месте, где они пересекали две римские дороги. Поэтому арок две. И сбоку видно, что каналов для воды было тоже два.

Красивые латинские надписи на «фасаде» отмечают заслуги императоров, «внёсших вклад» на ниве водоснабжения Рима. У императоров-то папы и переняли привычку монументально увековечивать своё имя по всякому поводу.

За воротами на первом снимке виднеются руины гробницы пекаря Эврисака (с круглыми «окошечками»). Они (руины целиком, а не только окошечки) оказались в тени, и отдельный снимок у меня совсем не получился.

В III веке арка была включена в городские стены, построенные императором Аврелианом, и действительно стала городскими воротами. Каменная и кирпичная кладка слева и справа от светлых травертиновых ворот – это аврелиановы стены и есть. От них вообще много сохранилось с учётом такой-то древности. А всё потому что для Рима они ещё долго оставались актуальны. Упадок был во времена Аврелиана уже не за горами, и город аж до XIX века не так уж сильно выходил за очерченные стенами границы (а там 13,7 квадратных километров было).

Император Гонорий в начале V века надстроил и укрепил стены. Я так догадываюсь, что хорошо видимый «второй ярус» стен – это как раз тогдашняя работа. Надстроили для пущей обороны и ворота. При папе Григории XVI в 19-м веке надстройку от греха подальше разобрали и фрагмент её установили рядом с воротами. Разумеется, с изрядной табличкой, где имя Григория выведено раза в 2 крупнее, чем имя Гонория. Император же не разобрал и перенёс, а всего лишь построил, правильно?

К тому же, от захвата и разграбления Рима готами в 410 году усилия Гонория вообще никак не спасли. И готский король Аларих был только первым в череде тех, кто брал «вечный город». А вот Джузеппе Гарибальди в этом начинании не преуспел. Может, и за это тоже в Риме его любят :). Ну, если судить по размаху мемориала, устроенного на Яникульском холме на правом берегу Тибра (южнее Ватикана). Куда я в основном и направлялся после краткого послеобеденного отдыха. А к Порта-Маджоре просто по пути заглянул.

Рим или смерть!

Направиться куда-то в Риме не всегда так уж просто. Конкретно на Яникул нужно ехать с двумя пересадками. Сначала от Порта-Маджоре до «Термини»; там пересаживаться на тот же автобус, которым я утром ехал к Сан-Пьетро, но выходить немного раньше. И уже садиться на автобус, который отвезёт на холм. К счастью, автобусы основных маршрутов в Риме ходят часто. Это если не случится какого-нибудь безобразия. Безобразия в Риме случаются запросто, но не в этот раз. А с последним автобусом (Яникул – это в основном парк, и здесь транспорт особой частотой не балует) мне просто повезло, так что добрался я довольно быстро.

Пьедестал тоже (как и у королевского памятника на Витториано) высокий и навороченный, но сама фигура Гарибальди с ним контрастирует. Он как-то задумчиво посматривает вниз, совсем без торжества, которое сквозит в позе Виктора Эммануила II. Будто сожалеет о том, что жертвы, понесённые во время его походов на Рим, не принесли успеха.

Кроме памятника самому Гарибальди, на Яникуле десятки бюстов выдающихся гарибальдийцев, среди которых не только итальянцы.

Чуть поодаль (ближе к Трастевере) – монумент всем павшим за Рим во время Рисорджименто, начиная с обороны просуществовавшей 4 месяца Римской республики от вызванных папой французских войск в 1849 году. И, конечно, участникам походов Гарибальди тоже.

Но лично для Джузеппе не случилось ни того, ни другого. Попал в Рим он в 1872 году, уже после присоединения его к Италии без участия народного героя.

Подле конного памятника на вершине Яникула находится обширная смотровая площадка – что-то наподобие Воробьёвых гор в Москве.

Поскольку это место находится к западу от центра, приезжать сюда нужно во второй половине дня. Тогда солнце с правильной стороны, и вся центральная часть города видна отлично (кое-что деревья закрывают, не без этого). У меня, правда, случилась какая-то засада с резкостью, и почти все снимки я запорол. Кроме одного, который тоже от идеала далёк.

Гарибальди за спиной стоит, конечно, обращённый к городу, но от короля он, получается, отвернулся. Интересно, не намеренно ли это было сделано?

Чуть ниже на склоне, прямо под смотровой, есть пушка, которая стреляет в полдень. Я-то в это время ещё из палаццо Альтемпс не вышел. Да и с точки зрения видов нечего тут делать в полдень.

Порта-Сан-Панкрацио – это ещё одни ворота Аврелиановых стен (стены заключали в себя и правобережный район Трастевере). Но в этой части города от стен почти ничего не осталось, и даже ворота в XIX веке полностью перестроили. Так что смотреть их я не пошёл, а повернул в другую сторону к тому, что показалось интереснее – фонтану Аква-Паола.

Фонтаны в Риме какие-то уж очень большие. Опять ведь пришлось соборную насадку доставать, поэтому и качество снимка похабное. Дословно Acqua Paola переводится как «павловская вода». В начале XVII века папа Павел V (смотри-ка, и тут поспел) восстановил акведук Траяна, который поставлял в Рим питьевую воду аж из озера Браччано в 30 километрах. В Италии масса кальдерных и кратерных озёр, и я даже как-то хотел сделать отдельное путешествие по ним. Браччано – одно из самых крупных. Фонтан же, напомню, по прямому назначению (со временем утраченному) не украшение городского пейзажа, а устройство для раздачи воды. Из фонтана воду брали, чтобы разносить и развозить её потом по домам. Ведь водопровод в современном понимании (то есть до дома) в XVII веке был большой роскошью. Где местность позволяла, строили каскад фонтанов.

Сегодня, конечно, водичка льётся только эстетики ради, да ещё прохлады, когда жарко.

1 : 1

В ренессансную церковь Сан-Пьетро-ин-Монторио, которая у меня стояла следующим пунктом, меня не пустили. Но я не обиделся. Что-то ведь по-любому должно оказаться закрыто, раз я в Италии. Когда закрыли Везувий, это было действительно неприятно. А второй Сан-Пьетро за день… Да Сан-Паоло с ним!

Во двор-то я тоже не попал; через решётку снимал, поэтому не совсем по центру. Тут францисканцы сидят, и расписание посещения у них довольно скупое. Туристические визиты просят даже бронировать заранее, но это уж у них что-нибудь треснет, пожалуй.

Главная церковь Трастевере – это базилика Санта-Мария-ин-Трастевере. Не такая большая, как римские великие базилики, но в чём другом и не уступит им. Церковь на этом месте существует с III века, а актуальное здание построено в первой половине XII века. Потом его, конечно, и внутри, и снаружи избарочили, но от изначальной романики осталось немало. Фасад я сначала снимать не хотел, поскольку он в ремонте, но когда вернулся к церкви поздно вечером, то при искусственном освещении мне картинка показалось не такой уж скверной.

Внутри темновато. Для хорошей съёмки приходить сюда нужно пораньше. Лучше всего, утром, потому что у этой базилики, как у многих других древних римских церквей (включая тот же собор Святого Петра) алтарная апсида находится не с восточной, а с западной стороны. На моё (и прочих туристов) счастье кто-то из «коллег» заплатил за освещение. А я и не обратил внимание на деньгоизымательный автомат. Хотя все равно на этот раз не стал бы платить. Глазами-то и без этого видно. Ну подумаешь, для съёмки слишком темно.

Там, кстати, Спас Нерукотворный на алтаре висит. И ещё Богоматерь (не обратил внимание, какого типа) на пюпитре рядом. Это русский патриарх Кирилл ещё в бытность митрополитом по внешним связям подарил. В старых церквях, где осталось что-то древнее, напоминающее о Византии, наши иконы как-то особенно уместно смотрятся. Хотя католики охотно берут их в любой храм и относятся трепетно. Какая-то у них слабость к православным доскам.

На апсидной мозаике папа Иннокентий II, по указанию которого было построено новое здание, распорядился изобразить себя. С краю, но по правую, более почётную, руку от Христа. То есть мы его как раз слева видим, с моделью церкви в руке.

Однако программирование реальности не сработало, Иннокентий впоследствии не удостоился даже беатификации.

Трастевере: город в городе

К югу от базилики я по гуглокартам нашёл дворик с пальмами и пометил себе попробовать туда заглянуть. Хотя догадывался, что скорее всего не получиться. В самом деле, там оказалось какое-то ужасно серьезное учреждение. На въезде шлагбаум и будка. Но тут из будки ушёл охранник, и я было радостно ринулся в открытые ворота. Однако охранник, как оказалось, ушёл не весь. Пришлось сделать вид, что я шёл вежливо спросить, как насчёт. Разумеется, никак. Ну и ладно, не больно-то и хотелось.

В Трастевере и без того хорошо. Он как отдельный город, не очень-то похожий на Рим. Будто не узенькая река отделяет его, а как минимум небольшое море. В атмосфере Трастевере нет присущей Риму столичности и «туристичности» (хотя туристов ещё как хватает). Рим – потрясающий; Трастевере – уютный. Здешний уличный шум от веселья, а не от машин (больших дорог почти нет). Здесь, кажется, сохранилось что-то от Рима, каким тот был до того, как в собор Святого Петра стали выстраиваться очереди.

Вечером тут повсюду тусовки и музыка – начиная от пилы и сковородок и заканчивая роком. На площади перед базиликой можно посмотреть, как клоун развлекает толпу зрителей, то и дело вытаскивая из неё кого-нибудь поучаствовать в представлении. И он не из тех «клоунов», что работают исключительно на туристов и выглядят во всех городах Европы одинаково. Это правильный итальянский клоун, которого лучше всего понимает и принимает на «ура» именно местная публика. Аплодирует и неплохо подаёт.

Идея моя была остаться в Трастевере на ужин. Но до этого нужно было ещё некоторое время погулять. Какие-то заведения уже работали, но те, где кормят хорошо и недорого, раньше половины восьмого в Риме, как правило, не открываются. Чем не повод взглянуть на остров Тиберина, к примеру?

Да, я его уже видел. Но это было давно и… И в октябре.

От него, кстати, два шага до театра Марцелла.

Поздний Джованни

Так я потихоньку и догулял до остерии «У Джованни» (Osteria di Govanni), а это километр с гаком по набережной от моста Гарибальди, с которого я любовался Тибериной. Время почти половина 8-го, внутри горит свет. Это хороший знак: видимо, откроется. Вопрос, когда. Написано, что с 19:30 работает, но надобно понимать, что у нас на заборе пишут более достоверные сведения, чем в Италии на двери остерии.

Улица Лунгара (где всё это происходило) так интересно устроена, что проходит она метрах в 20-25 от реки, но при этом ниже набережной метров на 5. Очевидно, набережная идёт по насыпи, сделанной для защиты от наводнений. С одной сторону Виа Лунгара дома, с другой, получается, стена. Наверху стены я и устроился в ожидании.Смотрю, из соседнего подъезда выходит целая компания и в мою остерию ломится. О, это второй хороший знак. Раз они тут живут, то должны знать. Подхожу (надо было спуститься в обход) – а они всё ещё снаружи. Но раз стоят, не уходят, значит, есть за чем, правильно? Спрашиваю у представительной синьоры: мол, когда откроется-то? А она мне: извините, я только по-английски понимаю. Ну что тут скажешь? Только одно: Oops!

Синьора оказалась вовсе даже миссис: семейство из Сан-Франциско приехало навестить дочь, которая тут учится. Та немного говорит по-итальянски; примерно на моём уровне. В остерии уже была; говорит, понравилось. Стоим дальше ждём все вместе. Идти ломиться внутрь никто не хочет, пришлось мне. Позвонил – хозяин внутри показывает: мол, пять минут. Где-то в 19:50 вместо 19:30 открылось. Нормально для Италии.

И таки да, ждали мы не зря. Прекрасные равиоли со шпинатом и рикотой. Да и вино неплохое – в маленьких фирменных бутылочках. Рыба тоже не подкачала. Я даже почти решился нарушить обет молчания на Tripadvisor’е (достали они меня своими недружелюбными порядками), ведь это благодаря им я тут оказался. Но как-то пронесло :).

Причём место конкретно на отшибе, но за столами сплошь туристы. Где-то до половины 9-го я недоумевал, а потом пришли местные. Для них просто рано было ужинать.

Рядом пристроился… вроде бы, синьор. Во всяком случае, с официантом он общался как заправский синьор. Я, как вежливый сосед, сначала поздоровался; потом, когда ему тоже равиоли принесли, пожелал приятного аппетита. А он мне всё отвечает односложно, даже как-то неприветливо, и сугубо по-английски. Но меня голыми руками не возьмёшь; к тому же, больше полбутылочки я к тому времени уже уговорил.

Я его и спрашиваю:
– Не итальянец, что ли?
– Отчего же, – говорит, – итальянец.
– А тогда чего по-английски говоришь?
– Так ты же англичанин, – отвечает.
– Не, – говорю, – я русский.

После этого у нас разговор почему-то пошёл как по маслу. Может, он просто англичан недолюбливал, а против русских ничего не имел. Не так чтобы очень оживленный разговор, но частично я его понимал и кое-что сформулировать мог. Да пару раз мы всё же переходили на английский. И про кино поговорили, и про политику, и про туризм в Риме. А попрощались даже по-русски. Он когда-то пытался учить наш язык, но потом бросил это безнадёжное дело.

Вышел я где-то уже около 9, вернулся в центр Трастевере (это улицы вокруг базилики). А там дым коромыслом. Временами приходится даже проталкиваться. В основном молодежь. Ужинают, выпивают, просто гуляют. Примерно как в Навильи в Милане, только веселее. Любят итальянцы тусить, ох, любят. Меня потом ещё разок занесло в Трастевере, и по итогу я присоединюсь к где-то читаному: в плане местечкового колорита, гастрономии и тусовок Трастевере – лучший район Рима.

И теперь у меня, вдобавок к Авентину, есть ещё один район, где я бы с удовольствием остановился. Да и Авентин-то тут – только через реку перемахнуть.

---

< Капитолий

Аппиева дорога >